Нужно было написать что-нибудь соответствующее, но сегодня им управляет душа, а не разум. Она хочет раскрыться. Она говорит: ты убил меня, давай хотя бы простимся. Она заставляет искать тему, искать слова. Она говорит: в последний раз!
Сгорбленный человек закрывает ладонью глаза, приближает губы к микрофону и очень-очень тихо начинает…
Пума не могла не принять участия в расправе. Не смогла бы отказаться и раньше, но теперь, потеряв Красную и Крюгера, едва не лишившись Сорок Два, — теперь Пума жаждала крови. И живущий поблизости Шестьдесят Девять подходил на роль жертвы лучше остальных лидеров dd.
Перелет до Цюриха, потом такси. Ева едет в район пригородных вилл. Не в зону верхолазов, но на территорию очень богатых людей. Ева едет в дом, о котором, как полагает Шестьдесят Девять, никто не знает. Ева едет в район Цюриха, заслуженно считающегося самым спокойным на планете Анклавом. Ева едет мимо безов и видеокамер, знает, что над ее головой висят полицейские дирижабли и барражируют вертолеты. Еве известно, что президент СБА не терпит в своем Анклаве громких преступлений, что цюрихские безы крайне внимательны, что именно поэтому расправившийся с нейкистами Шестьдесят Девять укрылся здесь… Но Ева все равно едет.
Ей нужна кровь.
Пума останавливает мобиль у тротуара, проходит через разбитый перед виллой цветник, красивый, любовно ухоженный цветник, толкает дверь и входит в дом, в котором ее ждут. Два телохранителя, что остались верны хозяину, уже мертвы. Четверо остальных выстроились вдоль стен. Они выполнили свою работу, подготовили сцену и превратились в статистов. Они думают, что услышат подходящую случаю реплику, но ошибаются. Ева молча берет лежащий на столе «дыродел», подходит к связанному Шестьдесят Девять и пускает ему пулю в лоб.
Несколько секунд смотрит на поверженного врага, а потом заходится в сухом кашле. Она ничего не чувствует, она просто сделала работу.