Продажная шкура

У Кирби недоставало горла. То есть я хочу сказать, оно исчезло. На месте горла зияло отверстие размером с мой кулак, в глубине белел позвоночник. Края раны обуглились и почернели. Взгляд широко открытых, остекленевших глаз уставился в бесконечность. Все вокруг было залито кровью.

— Блин-тарарам, — выдохнул я, глядя на мертвого юношу, моего друга. Потом тряхнул головой. — Пошли, Билли. Энди еще жива. Мы не можем оставить ее здесь. Надо отнести ее к вам домой и вызвать «Скорую». Как можно быстрее.

Билли продолжал стоять над Кирби; лицо его исказилось от потрясения и злости.

— Билл! — крикнул я.

Он поднял взгляд на меня.

— Энди, — сказал я. — Помоги мне занести ее в дом.

Он неохотно кивнул. Мы вернулись к девушке. Я снял плащ, расстелил на земле, и мы как могли осторожно переложили Энди на него. Потом подняли ее и понесли к дому. Из соседних зданий доносились слышаться голоса, в окнах засветились огоньки фонариков, свечей и химических трубок. Я не сомневался в том, что не пройдет и несколько минут, как послышится завывание сирен.

— Что это было? — хрипло спросил Билли. — Что это за тварь?

— Не знаю точно, — ответил я, задыхаясь от усилий. Джорджия трусила за нами следом, держа в зубах мой посох. — Но если это то, о чем я думаю, дела обстоят на порядок хуже, чем я полагал.

Билли оглянулся на меня. Лицо и руки его были перепачканы кровью Кирби.

— Что это за тварь, Гарри?

— Исконный американский кошмар, — устало ответил я и поморщился. — Шкура-Перевертыш.

Глава шестая

Джорджия сказала врачам, прибывшим со «Скорой», что она сестра Энди — что в некотором, духовном смысле можно считать правдой. Поэтому она смогла поехать с ней в больницу. Вид у санитаров был угрюмый.

Копы собрались у трупа Кирби и огораживали место преступления.

— Мне надо быть там, — сказал Билли.

— Понимаю, — вздохнул я. — У меня время поджимает, Билли. Мне пора — каждая минута на счету.

Он кивнул.

— Что мне надо знать об этих… меняющих шкуру?

— Что они… они… да просто гадость, и все. Им нравится причинять людям боль. Судя по всему, чем больше ты их боишься, тем сильнее они становятся. Они в буквальном смысле слова питаются страхом.

Билли хмуро покосился на меня:

— То есть тебя надо понимать в том смысле, что больше ты мне рассказать не хочешь. Поскольку это мне не поможет. Ты считаешь, это может меня устрашить.

— Мы знали, что эта тварь здесь, мы были готовы к бою — и ты видел, что произошло, — сказал я. — Если бы зверь напал на нас из хорошо подготовленной засады, все бы кончилось гораздо хуже.

Он оскалил зубы в недоброй ухмылке:

— Но мы его сделали.

— Мы одолели его, получив преимущество на короткий момент, и ему хватило ума отступить, чтобы вернуться позже. Все, чего мы достигли, — это дали ему понять, что к делу нашего убиения надо отнестись серьезно. Второй такой возможности нам уже не представится. — Я положил руку ему на плечо. — Постарайтесь с Джорджией не оставлять Энди без внимания, ладно? Этой твари нравится причинять боль. И охотиться на подраненную дичь тоже нравится. Энди по-прежнему грозит опасность.

— Я понял, — тихо произнес он. — А ты что собираешься делать?

— Выяснить, чего ему здесь надо, — ответил я. — А еще в самом разгаре какая-то фигня, связанная с Советом. Господи, я не хотел впутывать вас в это. — Я покосился на толпу полицейских, окруживших тело Кирби. — Я не думал, что все обернется вот так.

— Кирби взрослый человек, Дрезден, — возразил Билли. — Он знал, что такое возможно. Он сам избрал этот путь.

Билл говорил правду, но легче от этого не становилось. Кирби не воскресить. Я не знал, что за завесой прячется Перевертыш, только это ничего не меняло.

Кирби все равно мертв.

И Энди… Господи, об этом я даже не подумал. Энди с Кирби связывали тесные отношения. Это разобьет ей сердце.

Если она, конечно, останется жива.

Билли — я как-то не привык еще называть его Уильямом — поморгал, сдерживая слезы.

— Ты же не знал, что все так обернется, дружище, — сказал он. — Мы все обязаны тебе жизнью, Гарри. Я рад, что нам выдался шанс помочь тебе здесь. — Он мотнул головой в сторону полицейских. — Пойду поговорю с ними, потом поеду к Джорджии. А тебе, наверное, пора.

Мы обменялись рукопожатием, и он чуть не расплющил мне руку — от волнения скорее всего. Я кивнул.

Уличные фонари начинали оживать, когда я вышел с черного хода и миновал старую книжную лавку, где не был больше желанным гостем. Вот то самое место на мостовой, где я едва не расстался с жизнью… я и невольно поежился. Черт, я тогда едва ушел от старой с косой…

А Кирби сегодня не ушел.

Голова моя, наверное, наполовину выключилась. Я должен был бы ощущать больше эмоций. Я должен был бы рехнуться как черт-те что. Меня должно было бы трясти от страха. Ну, или еще чего такого. Вместо этого я словно бы наблюдал за ходом событий из какого-то безопасного места где-то чуть позади и выше меня. Возможно, решил я, это побочный эффект созерцания истинной формы Перевертыша. Или скорее побочный эффект того, что мне пришлось проделать, чтобы с этим справиться.