Продажные твари

Паша отзвонил Сафронову, старшему группы спецназа. Назвал место и время. Его инструкции были не нужны: ребята опытные, сами решат, как выстроить засаду. Но понятно, что с серьезной маскировкой ничего не выйдет. Не успеть. Будет риск засветки, если этот «Александр Васильевич» мальчик матерый. Скорее всего, так. Убийца с военной выправкой — выводы напрашиваются.

Друг следствия и правосудия, он же подсадная утка, он же скаредный адвокат, позарившийся на деньги убитого приятеля, Лейкинд Леонард Семенович простоял у памятника Жукову с пухлой кожаной деловой папкой под мышкой битый час. Паша следил за ним из газетного киоска на противоположной стороне площади, имитирую бухгалтерскую ревизию. «Александр Васильевич» не явился.

Лейкинду не пришлось волноваться «на публику». Он и впрямь дрейфил по полной программе, ибо вообще не отличался храбростью, в армии не служил, в уличных драках в детстве не участвовал и представлял из себя существо сугубо мирное и физически чахлое.

Втайне Леонард Семенович даже рад был, что операция не удалась, поскольку миновала опасность непредвиденного развития событий. Например, этот здоровый мужик мог исхитриться взять его в заложники со всеми вытекающими. «Это мне было надо?..» — риторически спросил себя Лейкинд, направляясь в переулок к своей машине после звонка Паши на мобильный и его короткой команды: «Домой поезжайте, никуда носа не высовывайте, я позвоню».

Паша был удручен, но не подавлен. Он доложил по телефону Кудрину о неудаче, но выразил надежду, что убийца решил перестраховаться. Он вряд ли «расшифровал» двух оперативников, устроивших импровизированный маскарад. Один, бомжеватого вида, слегка пошатываясь, не слишком навязчиво приставал к прохожим, прося добавить на бутылку, демонстративно громко извинялся, получая отказ, и со смиренным видом отходил, ища нового кандидата в благотворители. Другой, в бороде и под убедительным гримом, придавшим ему, сорокалетнему, морщин лет так на двадцать вперед, в очках за толстыми линзами, в грязноватой бейсболке, сидел на лавочке метрах в ста, покачивал детскую коляску с поднятым верхом с большой куклой вместо ребенка и увлеченно, почти не отрываясь, читал газету.

Кудрин разделил сдержанный оптимизм Паши и велел продолжить операцию. Паша перезвонил Лейкинду в машину, дал инструкции.

— Значит, так, сидите дома, ждите его звонка. Если прорежется, демонстрируйте возмущение. Он, скорее всего, назначит новую встречу. Если снова через час да еще там же, пошлите его грубо… Скажите, что через час в любом случае не можете. Сами назначайте ближе к вечеру у ресторана «Алмаз», где у вас сегодня якобы деловая встреча. Если откажется, просите звонить завтра. По результату — отзваниваете мне. С паузой в две минуты. Все поняли?

Леонард Семенович подтвердил и поинтересовался, будут ли его пока охранять.

— Обязательно! — успокоил Суздалев. — Вас и не переставали охранять.

Дав команду одному из опергруппы переместиться к дому Лейкинда и неотрывно следить за подъездом из автомобиля, он поехал туда же. «К нему поближе — от греха подальше! И вообще, «миллионеров» надо охранять». Паша хотел лично убедиться, что Лейкинд не выкинет какой-нибудь фортель, например, не отправится со своей пухлой папочкой в магазин за колбасой.

Он подоспел вовремя. Лейкинд как раз перемещался от припаркованной машины к подъезду. «Жигуленок» соседа Кузьмы Даниловича благополучно отсутствовал. «Зря я! Слишком он благоразумен и трусоват, чтобы с миллионом по городу бегать», — рассудил Паша. Сопроводив Леонарда Семеновича взглядом до двери и сделав паузу, Паша тихо вошел вслед за ним, услышал, как лифт остановился на четвертом этаже, как захлопнулась дверь квартиры. Дождался приезда оперативника, «сдал» клиента и отправился в управление, где стол был завален материалами сразу по пяти незакрытым делам. Доложил Кудрину по внутреннему, попросил еще раз напрячь спецназ на возможную вечернюю акцию. Открыл папку с другим делом. Но не работалось. Паша ловил себя на том, что ждет звонка от юриста. В 16.00 не выдержал, позвонил сам. Мобильный не ответил.

Леонарда Семеновича Лейкинда убили тотчас, как он вошел к себе в квартиру. Такой вывод можно было сделать по результатам осмотра трупа, произведенного в 18.10.

Пашу кольнуло дурное предчувствие сразу, как только не ответил мобильный. Звонок оперативнику, дежурившему недалеко от подъезда в неприметном «жигуленке», не успокоил, хотя тот решительно никого, даже отдаленно похожего по описанию на убийцу, входившим или выходившим из подъезда не видел.

Удар в горло спереди, страшной силы. «Адамово яблоко», или, как его еще называют, кадык вбито до шейных позвонков. Мгновенная и беззвучная смерть. Удар, аналогичный тому, которым добили Голышеву. Только ей еще изуродовали лицо.