Проделки лесовика

Петя уснул. Руки разбросал, будто находился в состоянии невесомости, копье выпало из руки и держалось на петле, затянутой вокруг запястья. Вода в пещере слегка покачивалась в такт океанским валам, проносящимся наверху, где разгулялась стихия. Юрка спросил у черепахи, что делается на поверхности.

— Там шквальный ветер и сильная гроза. Разве ты не слышишь?

В наушниках переговорного устройства потрескивали грозовые разряды, слышался отдаленный гул.

— Считается, что черепахи — самые древние существа на земле,— сказал Юрка.— Это правда?

— Насчет самых древних — не знаю,— ответила черепаха.— У жизни на земле один возраст. По в то время, как другие существа менялись внешне и внутренне,— так, что если бы самое древнее поставить рядом с современным, то никто и не поверил бы, что у них есть что-нибудь общее,— мы, черепахи, почти не изменились... За двести миллионов лет — почти никаких изменений. Разве это плохо?

— Может, и хорошо,— ответил Юрка.— Было бы плохо — изменились бы. Хоть я и не представляю, как это происходит. Жизнь меняется с каждым новым годом!

— Ты ошибаешься,— возразила черепаха.— Не жизнь меняется, а то, что ее окружает. Я живу долго, замечаю все изменения...

Петя во сне всплыл под самые своды пещеры. У Юрки мелькнула мысль, что за несколько часов, проведенных под водой, они в каком-то смысле отдалились друг от друга. Не в логоформе ли дело? Юра имеет возможность «общаться» с обитателями океана и поэтому может чувствовать себя свободно в чужой стихии. А Пете океанские глубины враждебны.

Он так и остался душой там, «на суше». В этот поход он пустился с неохотой — не желал обидеть Юрку. Роль сопровождающего вполне устраивала его.

Разговаривая с черепахой, Юра подумал о том, что вся его предыдущая жизнь, сколько он помнит, отделилась от него, отодвинулась за какую-то непонятную грань, стала казаться нереальной. Невольно думалось: какая же из них настоящая — та, что осталась в прошлом, или нынешняя, начало которой положило это путешествие в океанские глубины? Он чувствовал себя таким же полноправным обитателем глубин, как и эта черепаха, изредка окидывающая ребят холодным фосфоресцирующим взглядом.

«Мы, черепахи, стоим как бы вне времени...» Образы, переносимые в Юркино сознание биотоками черепахи, текли плавно, без всплесков, точно густой осенний дым в неподвижном воздухе.

«Века идут длинной вереницей, а мы не меняемся...»

Зеленоватое сияние черепашьих глаз обволакивало Юркино сознание, уводило вдаль извилистыми тропинками наследственной памяти черепахи, примитивного и удивительного существа.

«Меня приютил океан — мой дом, мой кормилец и учитель. Он был равнодушен к моей судьбе, в нем я познала мудрость борьбы за жизнь. На моих глазах изо дня в день на протяжении множества лет разыгрывались трагедии. В океане обитает тьма-тьмущая разных существ — добрых и злых, мирных и агрессивных. Мирные и добрые, как правило, становились жертвами злых и жестоких. Я спрашивала себя: «Разве это справедливо?» Океан отвечал мне новыми трагедиями, я в конце концов привыкла к злу и насилию. Вы удивляетесь? Напрасно. Если зло повторяется изо дня в день, становится будничным, к нему привыкают... Однажды на моих глазах две акулы убили ослабевшего дельфина. Он был один. Обычно дельфины ходят стаями. Видели бы вы, как не хотел он умирать. Насмотревшись таких ужасов, я теперь при виде расправы хищника над жертвой втягиваю голову под панцирь и камнем падаю на дно...»

КАТЕР ИСЧЕЗ!

Утром, когда свет проник в пещеру, Юрка растолкал Петю и они всплыли наверх. Океан был неузнаваем — под серым низким небом метались взъерошенные волны, дул сильный порывистый ветер.

Катер исчез!

Юра, всплывая на верхушку волны, внимательно оглядел море — пропал катер! Буря сорвала его с места и унесла в открытый океан. Вместе с катером уплыли и молоко, и сыр, и ветчина, и хлеб, и запасы джемов, и пресная вода...

— Что же теперь делать будем?— спросил озадаченный Петя.

— Перейдем на пищу космонавтов,— мрачно ответил Юрка.

Ребята, огорченные, вернулись в глубину, включили гидродвиги, опробовали их на малых оборотах.

— У тебя все в порядке?

— Да!— ответил Петя.

— Тогда не отставай!

Пасмурная погода резко изменила подводное царство: водоросли, скалы и даже пестрые коралловые рыбки — все казалось серым, скучным...

После шести часов поисков Юра толкнул Петю в плечо.

— Смотри туда!

Перед ними возвышался полуразвалившийся корпус корабля, облепленный ракушками и водорослями. Он застрял на склоне подводного холма между скалами. Ребята заглянули в широкие отверстия пробоин.

— Подводная лодка со времени второй мировой войны,— сказал Юра, заглядывая в пробоину.

Мурена, сверкая маленькими змеиными глазками, обнажила мелкие острые зубы. Юра включил логоформ.

— Я хочу войти внутрь! — сказал он мурене.

— Убирайся прочь!— ответила мурена.

— Мне интересно посмотреть, что там внутри!

— Внутри темень и полно мурен. Если ты сюда войдешь, здесь и останешься!

— Не пора ли пообедать?— спросил Петя.— Ведь мы и не завтракали.