Продюсер

Артем поморщился. Он не курил и терпеть не мог курящих рядом людей, но профессия заставляла смириться. Иногда следователь выкуривал за один допрос по две пачки, и для некурящего Артема это было страшнейшей пыткой. Он чуть-чуть отодвинулся, и для Медянской это движение не осталось незамеченным.

— Ой, простите, Артем Андреевич. Я не спрашиваю вас. Вроде как дома нахожусь… Знаете, сколько раз пыталась бросить, не получается. А теперь уже и не буду пытаться. Если вам неприятно — скажите!

— Нет. Ничего. Бывает хуже. Я имел в виду, что клиент курит — не страшно. Хуже, когда вас с клиентом окуривает бригада следователей и оперативников. Под таким облаком смога можно наговорить лишнего, — улыбнулся он, — вы мне лучше скажите, что решили. Что делать будем?

— Не знаю. — Медянская пожала плечами и посмотрела с печальной надеждой на нового друга. — Может, вы что-то предложите?

Адвокат кивнул:

— Предложу. Перво-наперво давайте разбираться со страховкой. Мне придется быстро смотаться в Лондон, чтобы с этими господами переговорить.

Медянская вскинулась.

— Ой! В Лондон? Я с вами! Давно не была в Лондоне.

— Виктория, вам не стоит пока уезжать из города. Я действительно постараюсь быстро управиться. Мои коллеги помогут. Подстрахуют. Эта братия, страховщики, очень вредная. Знаете, как их называют американцы?

— Нет. Как?

— Брокеры на бирже несчастий. Все, Виктория, извините. Надо действовать. Сейчас я к следователю подъеду. Надо у него кое-какие документы получить. А завтра первым же рейсом, в семь утра, лечу.

— А что это даст? Если они уже отказали.

— Виктория, скажите только одно: вы мне даете поручение пободаться с ними?

— Даю! — с радостью провозгласила Медянская. — Только можно наоборот. Артем, вы будете тореадором, а они будут с вами бодаться. Как быки. Глупые животные. Я жду вас с победой.

Медянская обрадованно захлопала в ладоши и чуть не прижгла себе руку зажженной сигаретой, бросила ее в пепельницу и тут же подскочила на месте:

— Павлов! Я вспомнила, что хотела вам сказать! Я же только что была у Гарика в клубе «Гоголефф».

— Интересно. И что же вы выяснили?

— Выяснила, что по-прежнему остаюсь вдовой Иосифа Шлица. Он меня сделал не только одинокой, но еще и беззащитной. Этот гаденыш издевался. А потом… потом вообще… — она закусила губу.

— Боюсь спросить, что же он такое сделал?

— Сделал. Представляете, полез целоваться! Кретин!

— Да уж, странно.

— Он думал, что, как любую девку, и меня может охмурить. Он, конечно, мачо, Бандерас наш «гоголеффский», но это просто хамство! Я к нему по делу, а он в отказ и лезет своими губищами. Тьфу! — она еще раз вытерла рот.

— Значит, не договорились? А что у него происходит вообще с клубом?

— Да все в порядке у него с клубом. Кстати, и этот мерзавчик там крутился. Клим Чук. Или, вернее, Федя Климчук. Сексуальное меньшинство. Мальчик-мерзавчик!

— Он был при разговоре? — насторожился Павлов.

— Ну, вот еще! Кто он такой?! Он там ошивался со своими подхалимами и новыми охранниками. Мрачные типы, скажу я вам. Меня пытались схватить…

— А что он делал в клубе?

— Он? Да он же кричал, что теперь дружит с Алимчиком и для него будет петь. Чуть ли не сегодня.

Павлов охнул:

— Точно! Сегодня же юбилей Фархутдинбекова! Как я забыл?!

Он глянул на часы. У него тоже пылилось уже месяца два приглашение в виде маленькой золотой пластиковой карточки. Этот кусок желтого пластика служил не только пропуском на день рождения. По нему вы могли пройти в любое заведение Алимджана. Конечно, ни на одном из них не висело табличек и тем более сам Алимджан не числился в числе их учредителей и руководителей. В мире больших цифр знающие люди обходятся без формальностей и знают друг друга в лицо. Приди с таким пластиковым приглашением случайно раздобывший его Вася Пупков, так его никогда и не пустят никуда. Хорошо еще, если целым и невредимым отпустят домой. Но для настоящих гостей…

— Вы знали?

— Да, получил приглашение месяца два назад, — задумчиво кивнул Артем.

— И вы молчите? Надо идти! Это шанс поговорить с Алимджаном. Иосиф столько денег вложил в Климчука, а теперь что же: спасибо этому дому, пойду к другому? Алимджан должен меня понять…

— Вы думаете? — сосредоточился Артем и вдруг решительно кивнул: — Попробую.

— Идите! Не раздумывайте! Я вам из окошка еще помашу вслед. Бегите! Удачи!

Тень

Вдова махнула Артему рукой и двинулась к окну, действительно, как и сказала, намереваясь махать адвокату вслед.

— Да, пожалуй, мне надо двигаться, — согласился Артем и снова глянул на часы. Обычный рабочий день уже закончился, но следственный аппарат работал круглосуточно, и Агушин наверняка все еще сидел в своем комитете. Если пробок не будет, он успевал и в комитет — за документами, и на день рождения олигарха.

— Артем, секунду! Подойдите сюда, — неожиданно поманила его Виктория.