Продолжение легенды

– Верно, все так, не сразу, но семья получилась настоящая, мы с полковником – большие друзья.

– Я не рискнул встретиться с нею, а вот леди Элоизу видел и все ее большое семейство.

– И молодого лорда Чайзвика видел?

– Да, красавец! Манеры твои, миледи сказала, что ты был его опекуном.

– А кто его отец она тебе не раскрыла тайну? Хотя тогда еще рано было говорить, но теперь, когда Хардмана нет… я думаю, ты не станешь вредить собственному сыну.

Полонски будто пропустил мимо ушей фразу Батлера, не уловив ее смысл, но через некоторое время вопросительно уставился на него, потом забегал по комнате и с размаху плюхнулся на диван.

– Хочешь сказать, что у меня есть сын? Диего, которого вырастил ты? Кто бы мог подумать, что самая старая из моих любовниц подарит мне сына? Почему она молчала столько лет? – Батлер не стал называть имя родной матери Диего. Пусть будет благодарен той, которая его воспитала.

– Молчала потому, что ты своему сыну предпочел дружбу с Хардманом, боялся остаться без его денег. – Дэн опустил голову. – Да ты не переживай, еще достаточно молод, чтобы жениться снова и иметь детей.

– Знаешь, – оживился поляк, – в Чарльстоне на пристани, сойдя с парохода, я встретил девушку редкой красоты. Она чем-то напоминала Розмари, но глаза другие, смелые. Фигура, осанка – сама изысканность и аристократизм. Мне ничего не удалось о ней узнать, но уже тогда возникло предчувствие, что я снова увижу это прекрасное лицо.

– Захочет ли она тебя видеть? – подумал Ретт и поднялся, мечтания старого повесы его не интересовали.

– Подожди, не уходи, – засуетился поляк, что с наследством будем делать, разве ты не ради этого приезжал?

– Разумеется нет, моя дочь ни в чем не нуждается, хотелось выяснить, так ли уж случайно произошло знакомство молодоженов, и не происки ли это твоего тестя? Ты ведь понимаешь, будь моя воля, я не позволил бы дочери связать свою жизнь с человеком, имеющим хоть какое-то отношение к Хардману.

– Какое там отношение! Мальчишка учился в лицее, мы его ни разу не видели. Он, слава богу, и не пытался ни оспаривать свои права, ни воздействовать на мать. Иначе Хардман из алчности убрал бы его со своей дороги. Этого княгиня и боялась, а потому делала все, что требовал адвокат. Однако законным путем оформить владение на меня не удалось, князь был человеком известным, нам пришлось блефовать. На самом деле имение находится в собственности Дмитрия и даже этот дом. Я могу претендовать только на дом в Петербурге.

– Вовремя Хардман убрался, подлог – дело подсудное. А что касается тебя, пусть наследник решает сам. Придется, наверное, сударь, поехать в Париж.

Катрин не преувеличивала достоинств своего отца и не зря гордилась им. Дмитрий понял, как важно для нее, чтобы он завоевал расположение мистера Ретта. Очевидно, это будет нелегко, вон каким смиренным выглядит его отчим.

Не такой представлял Полонски встречу с прекрасной девушкой, всколыхнувшей однажды не только его чувственность, но и какие-то забытые тончайшие струны души. Надо же было ей родиться дочерью Батлера – вот почему на пристани она напомнила ему Розмари. Чудное видение теперь уплывало от него навсегда. Что она нашла в этом очкарике – его пасынке? Дэн с завистью смотрел и на молодого человека, и на своего старого друга, растроганного встречей с дочерью.

– Как я скучала, как много думала о тебе, как хорошо, что ты приехал! – говорила Катрин, прижав как в детстве ладошки к щекам отца.

Никогда еще она так открыто не выражала своих чувств. Ее даже не смутило присутствие чарльстонского ловеласа, которого она, конечно, узнала. Оставшись наедине, Ретт подробно расспросил дочь, как она познакомилась с будущим мужем, и что заставило ее пойти под венец?

– Страх потерять Дмитрия.

– Так его любишь?

– Тебя это удивляет? Слишком неприметен зять после красавчика Уилкса с его вереницей возлюбленных или талантливого Робийяра с его идеальной любовью? Не будь их, я никогда не смогла бы оценить преданности и преклонения Ростоцкого. Кто же обратит внимание на скромный цветок репейника рядом с розовым кустом, кто заметит, как нежна его сиреневая сердцевинка, как трепетны изящно вырезанные лепестки? Не знаю, любовь то или нет, только мне и дня не прожить без него, не говоря уже о ночи. С ним тепло и уютно.

– С Робийяром было холодно?

– Да, с тех пор, как я перестала быть его дочерью. Не важно, что по крови я ему не дочь, важно, что он чувствовал себя моим отцом. Я верну ему утраченное.

– Что именно?

– Увидишь, когда время придет.

Катрин упросила отца остаться до родов и не стала возражать, чтобы приехала Скарлетт.

Оставалось только прояснить судьбу Дэниела, собирается ли зять его наказывать.

– Как бы вы поступили на моем месте? – спросил молодой человек.

– Отдал бы ему дом в Ницце. Ваш батюшка не жил там, и вам не надо. Если захотите, куплю другой, лучше этого. Ну и назначил бы отчиму небольшое содержание.

– Такое же, как он мальчонке высылал все эти годы, – подал голос Степан, присутствовавший при их разговоре. Возмущению его не было предела.