Продолжение «Тысячи и одной ночи»

Симустафа вместе с рабами засуетился вокруг Ильсетильсоны. В это время запертый в ларце Джемаль отражал нападения своего бывшего хозяина, под чьей властью он не хотел снова оказаться. Мамук прикладывал волшебное кольцо к замку ящика, в котором находился ларец, запор открывался и в тот же миг джинн-защитник заменял его новым. Шесть раз повторялся этот поединок, и Джемаль уже начал сдавать, как явился джинн перстня.

— Гнусный злодей! — крикнул он Мамуку. — Всё кончено! Ты погиб.

И джинн втянул в себя весь воздух, что был в помещении, ударил египтянина, и тот, задыхаясь, рухнул как подкошенный. Победитель заковал чародея в железные цепи, отнял чудесное кольцо, волшебную палочку и книгу заклинаний, а потом оставил его, полуживого и бессильного, лежать на полу.

Одолев Мамука, джинн помчался к Симустафе, чтобы объяснить, какой опасности тот избежал.

— Иди, полюбуйся на врага своего, — сказал он царевичу, — и реши его судьбу, но не по сердцу своему благородному, а по всей порочности этого злодея.

Симустафа последовал за джинном, но Мамук исчез.

— О злодей, о колдун неистребимый! — воскликнул раб кольца. — Какая сила вытащила тебя отсюда? Ну нет, я сковал тебя по рукам и ногам, далеко тебе не уйти!

Он посоветовал Симустафе взять ларец и вызвать Джемаля, дабы втроем пойти на поиски злого мага и не дать ему спастись.

Джинны обнаружили Мамука в саду, когда он уже начал высвобождаться из цепей. Завидев преследователей, злодей бросился в канал, и тут же водный поток перегородили две плотины. Они сомкнулись, и чародей водяным фонтаном взмыл вверх. Деваться ему было некуда, и он вновь рухнул в образовавшийся водоем. Тогда Мамук обернулся пламенем, но поднялся густой туман, окружил его, погасил и не дал уйти.

От этой борьбы стихий канал пугающе забурлил и зашипел, словно негашеная известь. Джинн перстня бросил в воду половинки груши, и в тот же миг они слились воедино.

— Царевич! — сказал джинн. — Произнеси приговор злодею, мы здесь, чтобы покончить с ним. Скажи: «Подлый маг! Мы запираем тебя в творениях рук твоих вместе с ними же, и пусть они покарают тебя».

Симустафа произнес приговор, чародей в тот же миг превратился в уродливую мраморную неясыть, похожую на страшных языческих идолов, коим поклонялись до прихода Великого Пророка. Джинны немедля вынесли из сада этот ужасный призрак.

Симустафа вернулся к своей жене. Та, хоть и оправилась от первого испуга, тревожилась за мужа, а увидев, успокоилась. Оба прошли в комнату, где находилась шкатулка, Симустафа коснулся ее, и появился Джемаль.

— Господин мой! Приказывай рабу своему! — молвил джинн.

— Расскажи, что это было? И расскажи подробно.

Джинн уселся верхом на ларец и в точности исполнил приказание хозяина. Он описал все деяния, путешествие и прибытие в Багдад чародея Мамука, поведал, как тот подкупил и обманул садовника, как жил в его доме, каким образом и во что превращался и как заколдовал грушевое дерево. Как Симустафа сам пронес его в дом вместе с грушей, в которой негодяй спрятался в виде семечка, и как он выбрался наружу, когда грушу разрезали. Описал свою схватку с магом, когда тот хотел завладеть ларцом, и как без конца делал новые замки взамен тех, что Мамук открывал своим волшебным перстнем.

Потом из ларца, в котором Джемаль укрывался, как в окопах, чтобы его защитить, он увидел, что появился джинн кольца и сразил чародея, а после сковал и лишил волшебной силы. Но как только джинн перстня вышел из комнаты, духи, присланные из Египта сыном Мамука Нараисом, похитили злодея и сделали так, что он смог дать последний бой, в котором наконец нашел свою погибель.

Разъяснения эти заняли часть ночи. Царевич и царевна едва успели порадоваться тому, что, несмотря на козни Мамука, избежали страшной западни, как Ильсетильсоне уже пора было довериться заботам верного Джемаля и обычным способом вернуться во дворец халифа.

Симустафа пошел в баню, дабы вновь обрести душевный покой, коего его лишили волнения и опасности прошедшей ночи. Затем он собрался в Джиннистан, вызвал Джемаля и пустился в путь. И вот явился он к Сетель Педур Джинатиль, которой стал еще дороже, после того как избежал верной смерти.

Царица вышла навстречу желанному гостю. Слова ее нежные говорили, сколь близко к сердцу принимает она его беду. Она избавила царевича от рассказов, ибо знала обо всем в мельчайших подробностях, но воспользовалась случаем, чтобы еще раз напомнить, что он должен хранить как зеницу ока перстень и ларец. Звезда Семи Морей предупредила, что его ждут новые испытания, ибо сын Мамука, столь же грозный, сколь его отец, жаждет мести.

— Даже если я глаз с тебя не спущу и окружу всеми силами, мне подвластными, мои старания пропадут втуне, коли ты сам не защитишь себя от хитрости человеческой. Я властвую над миром сверхъестественного, что же касается мира людей, то будь бдителен, положись на добродетели свои и рассудительность, как учитель твой Беналаб. А в остальном тебе поможет моя любовь.