Продолжение «Тысячи и одной ночи»

«Тем лучше. Есть где натворить много бед и шума. Простые люди нам не помеха, давайте договоримся, как будем действовать. Огнепых войдет вместе со мною в село и сожжет ту его часть, что находится на противоположной от свадебных столов стороне. Я проникну в дом, где будут играть свадьбу, и схвачу невесту. Если ее жениху, отцу и братьям это не понравится, я раздам несколько пощечин. Если это их не утихомирит, Продрых шепнет им на ухо несколько слов, и, думаю, ему не придется повторять дважды. Огнепых сожжет всё, кроме дома, где мы спокойно пообедаем. Поскольку селяне могут возмутиться и начать кидаться в нас камнями, приказываю Тучехвату подцепить первую попавшуюся тучу, согнать все окрестные облака, собрать их воедино и следовать за нами вместе со всем скопищем. Когда понадобится, наш повелитель облаков обрушит тысячи возов града на головы недовольных, а мы позаботимся о том, чтобы он не остался голодным».

«Клянусь Мухаммадом! — воскликнул Пейдодна. — Никогда и никто еще не продумывал дело с такой предусмотрительностью».

«Ты доволен, мой дервиш? — спросил Камнегрыз. — Надеюсь, все остальные тоже. Итак, вперед! Продрых бей, но так, чтобы было приятно слушать, бей, будто мы идем на свадьбу».

Барабанщик подчинился, и отряд строем зашагал к намеченной цели.

В двух фарсахах от деревни Камнегрыз приказал Рассекаю проверить, что происходит на празднике, не собираются ли гости сесть за стол. Через три минуты гонец вернулся.

«Эти язычники, — доложил он, — приносят в жертву идолу прекрасную телочку с золотыми рогами. Она изжарится не раньше, чем через час».

«Клянусь Мухаммадом! — сказал Камнегрыз дервишу. — Ты, должно быть, рад? Тебе предстоит бороться с язычеством, повергнуть идола. Очень тебе советую заклясть его хорошенько с помощью твоей книги… Союз, заключенный перед истуканом, без кади! Такой брак ничего не значит, я хочу жениться на этой молодке по мусульманским законам, чтобы вывести ее на правильный путь».

За разговорами отряд двигался вперед и наконец прибыл в деревню, прямо туда, где собрались семьи жениха и невесты. Камнегрыз вошел как к себе домой.

«Что я вижу! — воскликнул он. — Здесь женятся, не спросясь, и собираются пировать без меня?»

Вообразите себе изумление добрых селян: они молча переглядывались и, дрожа, рассматривали человека в латах.

«Мы пропали! — закричали они чуть погодя. — Это Бигстаф, это сам тиран!»

«Хватит врать, дурни! Нет здесь никакого тирана, за кого вы меня принимаете? Знайте, я будущий муж этой красавицы, и другого у нее не будет».

С этими словами Камнегрыз обнял невесту. Жених и родственники бросились ей на выручку, но одна пощечина да два тычка опрокинули их на землю. Чтобы одолеть похитителя, мужчины вооружились, кто палкой, кто ножом, кто стулом — в общем, всем, что попалось под руку, но тут начал чихать Продрых. Этого таланта Камнегрыз за ним еще не знал, и главнокомандующего так оглушило, что, не будь он увлечен своей добычей, непременно упустил бы ее. В то же время мужчины, женщины, дети и всё, что было в доме, оказались опрокинуты, а затем пошатнулось и всё здание, крепостью не отличавшееся.

Оправившись от первого изумления, Камнегрыз обернулся к своему шумному подручному.

«Вперед! Избавь меня от этого сброда и вышвырни в окно всех, кто слишком далеко от дверей».

Продрых повиновался, дом опустел. Осталась только невеста. Охваченная ужасом, девушка непременно повалилась бы наземь, как все вокруг, если бы ее не держал в объятиях торжествующий капитан.

В деревне тем временем начался пожар, раздались крики и стоны.

«Действуй, — приказал Камнегрыз Продрыху, — наши соратники могут потеряться в этой неразберихе, надо протрубить сбор».

Барабанщик исполнил приказание, отряд присоединился к своему командующему и быстро расправился со свадебным угощением.

Невеста, вынужденная оставаться посреди пирующих и сносить грубые ласки Камнегрыза, беспрестанно лила слезы.

«О, как бы я хотел утешить тебя, милое дитя! — говорил ей капитан. — Пролей одну из своих прекрасных слезинок в мою кружку, от этого мой напиток станет только слаще!»

Но бедняжка отворачивалась и всем видом выражала отчаяние, смешанное с отвращением.

Пока грабители ели и пили без меры, жители деревни успели предупредить отряд из пятнадцати дозорных, которые по приказу Бигстафа обходили, как обычно, его владения. Дозорным описали главаря — Камнегрыз показался им неопасным, и они заявились в дом, где он пировал вместе со своими удальцами.