Продолжение «Тысячи и одной ночи»

«Государь, — отвечала Рави, — тяжкое бремя ты возложил на мои плечи, но если я должна выступать от имени закона, то положусь на божественный Коран, где сказано: «Всякий, содеявший умышленное убийство, должен быть убит точно таким же способом, каким он совершил свое преступление»^{256}. Царь Дабдин, присутствовавший здесь, размозжил ударом дабура голову моего отца, старого и верного слуги своего. Огульно меня обвинив, он обрек меня на погибель, не дав себе времени на размышления, а посему заслуживает того же. Визирь Карадан желал мне смерти, чтобы избавиться от свидетеля своей преступной дерзости: по его лживому доносу меня бросили в пустыню. Пусть он займет мое место; десница Защитника всего живого избавила меня от всякой опасности, милостью Мухаммада и твоей добротою, мой государь, невинность восторжествовала. Того, кто делает добро, Аллах рано или поздно вознаграждает, а преступнику никогда не избежать наказания. Главный евнух царя Дабдина был лишь орудием в руках своего господина, но у него есть права, данные законом. Он был великодушен и добр, ему удалось заменить мой смертный приговор изгнанием. Этот человек помог мне добраться до пустыни, снабдил меня самым необходимым и обращался со мною с сочувствием и уважением. Он сердцем понимал, что я ни в чем не виновата, тогда как люди более просвещенные травили меня. Таковы факты и таков закон, но не мне произносить приговор».

Выслушав Рави, Кассера ударом дабура вышиб из Дабдина дух. Карадана сослали в пустыню, а главный евнух получил почетный титул эмира и орден, выпущенный в его честь, на котором было начертано: «Человеку, творящему добро». Он был обласкан царем и царицею, жил в их дворце и пользовался всеобщим доверием. Кассера вскоре женился на прекрасной и кроткой Рави, народы приветствовали их союз, подати были сокращены, и щедрая милостыня досталась всем беднякам Персии. Некоторое время спустя стало известно, что Карадана растерзали дикие звери.

РАССКАЗ О БАХЕ́Т-ЗАДЕ́ И ДЕСЯТИ ВИЗИРЯХ Продолжение

Закончив свое повествование, Аладдин перевел дух и снова обратился к Бахе́т-заде́.

— Царь, — сказал юноша, — история кроткой Рави показывает, сколь справедливо воздается всем по заслугам, сколь важно правителю не торопиться с суждениями своими, особенно когда речь идет о смертной казни. В этом случае излишняя предосторожность — не грех. А теперь, государь, Аладдин будет молча ждать твоих приказаний и смиренно подставит свою голову под смертельный удар, который ей угрожает.

Бахе́т-зада́, как всегда, смутился, решимость его опять была поколеблена. Он не захотел рисковать без зрелых размышлений и вновь отложил на завтра казнь обвиняемого. Аладдина отвели обратно в темницу.

На следующее утро десять визирей, боявшихся упустить свою жертву, собрались все вместе, а затем трое из них явились к повелителю в намерении нанести решающий удар по юному Аладдину. Эти царедворцы еще раз заверили государя, что его милосердие приведет к серьезным последствиям.

— Каждый день суды приговаривают твоих подданных за дерзкие посягательства на святость брака. Нарушители же осмеливаются требовать милосердия, ссылаясь на пример, который подает сам царь, и отсрочки, которые ты делаешь день за днем, также служат им поддержкой. Заклинаем тебя, повелитель, положить конец этой вольнице и беззаконию. Скоро твои визири уже не смогут сдерживать их.

Бахе́т-зада́ устыдился своей чрезмерной снисходительности к Аладдину и приказал привести казначея.

— В последний раз ты предстаешь передо мною, скоро эта сцена обагрится твоей кровью. Преступление, совершенное тобою, не дает мне покоя, меч правосудия слишком долго висел в воздухе. Это подает пагубный пример моим подданным; все против тебя, ни один голос не прозвучал в твою защиту.

— Люди травят меня, — ничуть не смутившись, отвечал Аладдин, — я превратился в объект ненависти и клеветы, но за меня Всевышний и Его Пророк, мне нечего бояться в этом мире: Небо защищает меня, и меч не может отнять у меня мою невиновность — она вечно будет сиять на моем челе, даже когда голова моя отделится от тела. Я верю в Бога и жду помощи от Него в точности так, как уверовал царь Базмант после всех превратностей судьбы, что выпали на его долю.

САМОНАДЕЯННЫЙ, или ИСТОРИЯ БАЗМАНТА

— Однажды, когда Базмант, государь, который больше всего на свете любил вкусно поесть, предавался неумеренным удовольствиям на пышном празднестве, визирь доложил ему, что враг нежданно-негаданно осадил столицу его царства.

«Разве нет у меня превосходных военачальников и непобедимого войска? — возмутился Базмант. — Пусть займутся своим делом и не тревожат меня».

«Слушаю и повинуюсь, государь, — сказал визирь, — но вспомни, что престолами распоряжается Всевышний, и, если ты не обратишься к Нему за поддержкой, никакая сила и никакие богатства не удержат тебя на троне».