Продолжение «Тысячи и одной ночи»

— Дорогой мой, — отвечал Шебиб, — чудо, что тебе это удавалось целых два месяца! Неужели тебя не поражает, что Дамаск так долго пребывал в неведении относительно твоего местонахождения? Что Абдальмалик, человек в высшей степени беспокойный и подозрительный, не разыскал тебя с помощью своих бесчисленных ищеек, хотя твое упорное нежелание нанести ему визит должно тревожить его больше, чем кого бы то ни было?.. Давай признаем, что само Провидение скрывает тебя от царя с целью нам неведомой, наберемся терпения и подождем, пока тот, кто прячет тебя за завесой, не соблаговолит ее приподнять… Если есть на свете счастливый человек, так это тот, кто покоряется своей судьбе, кто ждет, веря в свою звезду, и ты не должен упрекать себя за стремление удовлетворить свое любопытство. Иди туда, куда оно тебя влечет, чтобы всё увидеть и услышать, возможно, так ты соберешь знания, полезные для тебя и халифа, знания, которые я дать не способен. А если твоя маска вдруг спадет, используй почести и уважение, которыми тебя окружат так, как подскажет тебе судьба.

— Жизнь моя удивительна, — вздохнул Джафар.

— Как и жизнь любого человека, — отвечал Шебиб. — Каждому порою кажется, что судьба насмехается над ним. Я, должно быть, выгляжу очень счастливым, и я действительно почитаю за счастье принимать такого друга, как ты, помогать тебе по воле Неба, поддерживать в горьком испытании, выпавшем на твою долю. Но горести не минуют и меня… Судьба подарила мне единственного сына. Сейчас ему шестнадцать, я люблю его так, как может и должен любить отец, и до сей поры верил, что могу похвастаться славным наследником. Он живет в деревне, вдали от своей матери и остальных моих жен, которые слишком балуют его. Там ему проще отдаваться учению под присмотром мудрого наставника. Я хотел познакомить вас перед твоим отъездом, приятно удивить тебя и попросить взять с собой мое второе «я», но прежде мне надо было принять некоторые меры… У моего близкого друга есть очаровательная дочь, и мы сговорились поженить наших детей, перед тем как сын уедет. Потом он провел бы рядом с тобой один или два года и вернулся в Дамаск взрослым мужем, достойным этого звания… Я думал, главное — подготовить его к союзу, нами задуманному. Вообрази же, мой господин, как я был огорчен, когда Хазад заявил, что не может жениться, потому что уже обручен. Он уверяет, что спал со своей восхитительной красоты женой и не хочет соединить свою судьбу ни с кем, кроме нее… Я глубоко доверял его наставнику, это настоящий мудрец, и потому заподозрил в неверности кого-то из евнухов. Однако я убедился, что и они ревностно исполняли свой долг и никогда ни одна женщина к моему мальчику не приближалась… Учитель видел очень дорогое кольцо, которое кто-то подарил Хазаду, но потом сын его спрятал и больше никому не показывал. Напрасно мать расспрашивала юношу о необычайном сне, что занимает все его мысли. Словом, сейчас он здесь, ему нездоровится, и всё это донельзя меня огорчает.

Джафар, страдавший от того же недуга, проникся большим сочувствием к юному Хазаду ибн Шебибу и его опечаленному отцу.

Визирь мог бы раскрыть другу глаза, но счел, что торопиться не следует, ибо знал о царевне Герака только со слов слепца. Джафар решил хранить свои знания в тайне и от отца, и от сына, пока не закончится история с Зизиале и он не убедится, что брак, заключенный джиннами, не обман, а воля Неба.

Глава Бармесидов потребовал, чтобы Шебиб немедленно отвел его к своему больному сыну.

— Как знать, мой добрый друг, — сказал Джафар, — быть может, слепо повинуясь своей доле, я прибыл сюда для исцеления твоего сына и для того, чтобы прозреть с помощью слепых? Сейчас я больше ничего не могу тебе сказать, но, когда ход событий позволит нам узнать что-то новое, надеюсь, ты с моей помощью поймешь, что твой сын — избранник судьбы, за которым следит само Небо, что он из тех, кто служит, так сказать, звеном в участи других людей. Мы знаем такие примеры, я говорю о Мухаммаде и наших пророках. Звезда сына твоего, несомненно, призывает его к чему-то особенному, важному для общего блага, и, возможно, я послан для того, чтобы защитить его и поддержать.

Шебиб проникся мудростью рассуждений Джафара, и на следующий день они отправились в загородный дом, куда поместили сына Шебиба для его скорейшего выздоровления.

Друзья нашли Хазада на прогулке с наставником, юноша был очень удручен и слаб, но родительские ласки, казалось, утешили и подбодрили его.

Он самым вежливым образом приветствовал близкого друга отца, о котором его предупредили наставник и мать. Шебиб отвел воспитателя в сторону, оставив Хазада наедине с Джафаром.

Визирь заговорил с юношей и мягко поинтересовался, в чем причина его печали.

— Увы, господин мой, — отвечал Хазад, — я хотел бы забыть о страсти, которая так огорчает моего отца, но она не отпускает меня ни на минуту: я обручен и так влюблен в свою жену, что думаю только о ней.

— Ты видел ее во дворце отца? — спросил Джафар. — Меня уверяли, что ты не покидал его. И знаешь ли ты, кто она?