Проект «Александрия»

Время на раздумье не оставалось. Нужно было срочно отправляться в сферу и прямо задать вопрос Гилберту. Что я и сделал. Теперь, когда мои «погружения» стали привычным делом, достаточно было взглянуть в отражение в зеркале, как отражение тут же заглянуло в меня, глаза в глаза. Пропасть, свет, туннель, мгновенье — и я на месте. Там внутри, в дебрях холодного, темного и неприятного места, в проклятом лесу я кричал и звал по имени существо, которое стал называть своим другом, существо, возможно, непредсказуемое и опасное. Боже, каким глупцом я был, я должен был предвидеть подобное развитие событий. Быть осторожнее и вести себя как можно аккуратней. Только представьте себе иноземное существо, способное разгуливать по нашей планете, при этом будучи гораздо умнее любой человеческой особи, не ограниченное никакими моральными границами. Я продолжал кричать в пустоту имя своего друга снова и снова, пока вокруг меня не стала наполняться молочная сфера:

— Что все это значит, Гилберт?! — спросил я, не скрывая гнева.

— Что ты имеешь в виду? — обернувшись ко мне, спросил Гилберт.

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду! — я подбежал к Гилберту и схватил его за ворот, — Не смей со мной шутки шутить, говори как есть! Почему ты скрыл от меня, что способен добраться до Земли?!

— Да ты ведь сам мне рассказал про спутник «Вояджер-1», на котором в двоичном коде указано место расположения вашей солнечной системы относительно 14-ти мощных пульсаров. Будучи в форме свободного сознания, я отыскал его. Взглянул на золотой диск и проложил себе путь, имея координаты. Пойми же, Александр, как исследователь, я, как говорится, желал всем сердцем познакомиться с вашей планетой. И, наконец, мне все-таки удалось добраться до самой невероятной из планет! Я стал изучать её. Отправился гулять по улицам крупных городов, изучил различные виды живых существ, попробовал морскую и пресную воду на вкус. Я играл с песком, летал с птицами и дышал вашим воздухом!

Ситуация не укладывалась в голове.

— Ты должен понимать меня. Я знаю, что ты понимаешь, о чем я говорю. Ты похож на меня, но только ограниченный своими моральными планками, которые мешают тебе увидеть картину в целом. Твой взгляд затуманен. Оказалось, что ты такой же тщеславный и лицемерный представитель своего вида, как и все остальные люди.

Я почувствовал у себя под кожей каждую эмоцию и каждую мысль, которые испытывал Гилберт. Он больше не блокировал их, и это осознание пугало меня. По спине побежал холодный пот, тело отказывалось слушаться. Мои руки разжались, и я сполз на пол, обратив пустой, обреченный взгляд вниз и обхватил голову руками.

— Я вижу… — продолжил Гилберт, — вижу, что ты уже догадался о том, что я хочу тебе сказать. Ты не желаешь это слышать, но ты должен!

Гилберт ходил около меня взад-вперед, размахивая руками, при этом громко и пылко повествуя о своих исследованиях.

— Слышишь, меня?! Саша, ты должен услышать то, что и так сам отлично понимаешь. «Посмотри, изучи, проведи эксперимент» — сам ведь говорил, что ваши ученые так поступают — я сделал точно также.

Гилберт наклонился ко мне и обратился в манере поучений отцом сына.

— Вижу, тебе следует напомнить, что оценка любой научной идеи или гипотезы должна зависеть от её содержания и соответствия стандартам научной деятельности, а не от характеристик её автора, например, его социального статуса или привязанностей. Это же и есть универсализм, так? А исследователи должны критично относится, как к собственным идеям, так и к идеям, выдвигаемым их коллегами, и это будет — организованный скептицизм. Но та сторона, с которой ты смотришь на все события и сути вещей, и близко не имеет ничего общего ни с организованным скептицизмом, ни с универсализмом. Я же в свою очередь имел возможность подслушать мнения различных ученых с ВАШЕЙ же планеты. И знаешь, многие согласились бы с моим мнением. Хоть мне оно и не к чему — я значительно превосхожу всех ваших ученых вместе взятых!

Я сидел молча, и слушал все, что говорило мне это существо. Гилберт отвернулся от меня и, вглядываясь куда-то в даль, жестикулируя руками, продолжал свой ужасный рассказ:

— Видишь ли? Я не могу опираться в своих исследованиях только на твою точку зрения, и принимать её как единственно верную, не подвергая никаким сомнениям её достоверность. Чем ты думаешь, я занимался, пока тебя не было?! Я размышлял, думал о том, что ты мне рассказывал. Я обдумывал каждое твое слово раз за разом, снова и снова. Время, в месте, которое я зову своим домом, течет гораздо медленнее вашего.

Он обернулся и взглянул на меня взглядом твердого, но откровенно человека.

— Александр, по моим приблизительным подсчетам, мы дружим около тридцати лет.