Проект «Александрия»

Слова Гилберта ошеломили меня. Я никак не мог вернуть себе контроль. Мысли вихрем вертелись, не пытаясь найти себе место. «Вот почему он так мало рассказывал о своем доме». Сердце билось часто. Давление зашкаливало и темнело в глазах. Я задыхался, началась паническая атака. Пришло понимание того, что я заставил пройти это существо одним лишь знакомством со мной. Любое известное мне создание во вселенной, познавшее возможность быть услышанным кем-то еще, все оставшееся время будет стремиться избежать одиночества. Я представил себе, что пришлось пережить существу напротив меня. Он не хотел до последнего открывать мне эту страшную тайну. И я понимаю почему, но не это казалось мне наиболее пугающим.

— Я устал ждать возвращения своего единственного друга, единственного существа, которое слышало меня и говорило со мной. Меня влек за собой образ того великолепного и красочного мира, мира, о котором ты мне столько рассказывал. Больше всего на свете я хотел услышать пение птиц, почувствовать влажный язык собаки, облизывающей мне руки, увидеть хвост павлина, или как горячий оранжевый диск поднимается в небеса над океаном. Твои красочные эмоционально насыщенные рассказы и истории сподвигли меня отправиться в путешествие, которое могло стоить мне жизни. Долгое скитание сознания вне физической оболочки здорово истощили меня, связь с моим телом могла оборваться в любую минуту, что означало бы для меня неминуемую гибель. Но я пошел на этот риск, полон отваги и желания знаний, так как помнил слова Редъярда Киплинга, которые ты постоянно повторял:

«Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только воля говорит: „Иди!“»

Эти простые строки я повторял раз за разом в месте настолько огромном и пустом, что сама мысль о поисках чего-то столь мелкого, как космический аппарат размером с автобус, казалась самой огромной глупостью всех времен. Но я не отступал и не сдавался до тех пор, пока однажды не услышал сигнал. Уловив запись земных звуков, которые издавал «Вояджер-1», я понял, что, наконец, мои поиски были окончены. Найти Землю, по указанным ориентирам не составило труда, и наконец, я нашел тебя, решив утаить факт своего присутствия, дабы избежать твоих скорых критичных умозаключений о случившемся. Что, как оказалось впоследствии, было верным решением. Ведь ты быстро сообразил, к чему приведет такая встреча. С тех самых пор, как мне удалось проложить себе дорогу в ваш мир, я стал изучать его, подобно тому, как ваши ученные изучают микроорганизмы под микроскопом. Наконец, мне удалось познать всю красоту, разнообразие, величие и уникальность планеты, которую ты зовешь своим домом. И сердце мое сжалось от чудовищной истины, которая открылась моему существу.

Гилберт продолжал ходить взад и вперед, ведая мне о знаниях, обретенных за тот промежуток времени, который успел провести на Земле. Зная о скорости обучения и поглощения информации моим космическим товарищем, я подозревал о том, что именно пытался мне сказать парень в белом. Он делал все, что было в его силах, дабы смягчить момент, в котором монстр изложит свой чудовищный вывод, или лучше сказать — приговор.

— Благодаря скорости перемещения моего сознания, я успел побывать в несметном количестве библиотек, заповедников, лабораторий и секретных военных объектов. Ничего и никогда прежде не кормило в таких объемах информацией мой вечно голодный и пытливый ум. Я отлично понимал, что все это продлится лишь мгновенье, но как оно было прекрасно… Саша, мне искренне до боли жаль, что твой ограниченной мозг не рассчитан на подобного рода процессы. Ведь больше всего на свете я хотел, чтобы рядом со мной было существо, способное и желающее разделить все то необъемное великолепие, случайно зародившегося молодого, красивого и манящего, загадочного и непредсказуемого мира! Великолепие, в котором ВЫ, люди, совершенно безвозмездно и жадно купаетесь с самого своего рождения и до момента, когда ваш жалкий отрезок времени встречает свой неизбежный конец!

Гилберт поймал себя на моменте, где перешел на повышенный тон. Какое-то время он молча стоял, глядя в пол. Его правая рука с треском сжималась в кулак. Спустя немного времени он вновь обрел самообладание и продолжил спокойно и миролюбиво рассказ.