Проект «Аве Мария»

Итак, назад к микроскопу.

— Ну что, маленькие поганцы, радиация вас не берет. Это мы выяснили. А если я кольну вас прямо в личико?

Как правило, наношприц управляется тонко настроенной аппаратурой. Но я собирался просто потыкать иголкой в образцы, и остальное оборудование мне было ни к чему. Я взял зажим (который обычно крепится к контрольному механизму) и подвел иглу под объектив микроскопа. Несмотря на название, наноигла в диаметре целых пятьдесят нанометров[33], и все же она очень мала по сравнению с гигантским десятимикрометровым астрофагом — в две тысячи раз тоньше.

Я ткнул в астрофаг иглой. То, что случилось дальше, стало для меня полной неожиданностью. Во-первых, игла проникла внутрь. Тут не было никаких сомнений. При всей своей устойчивости к свету и теплу, астрофаг, очевидно, оказался столь же беззащитен перед острыми объектами, как и любая другая клетка.

Когда я проткнул частицу, она вдруг на мгновение стала прозрачной. Теперь передо мной была не безликая черная точка, а клетка с органеллами и всем остальным, что я, как микробиолог, хотел бы видеть. Это произошло внезапно. Словно щелкнул переключатель.

А затем астрофаг погиб. Прорванная клеточная оболочка испустила дух и полностью разрушилась. Из цельного округлого объекта астрофаг превратился в медленно растекающуюся лужицу, лишенную внешних границ.

— Да! — воскликнул я, собрав вещество обычным шприцом. — Одного я прикончил!

— Браво, — отозвалась Стратт, не поднимая глаз от планшета. — Первый человек, убивший инопланетянина. Совсем, как Арнольд Шварценеггер в «Хищнике».

— Ладно, я понимаю, что вы пытаетесь шутить, но тот Хищник уничтожил себя, намеренно активировав взрывное устройство. А первым человеком, который действительно убил Хищника, стал Майкл Харриган, которого сыграл Дэнни Гловер, в фильме «Хищник-2».

Несколько мгновений она пялилась на меня через стекло, потом тряхнула головой и закатила глаза.

— Зато я, наконец-то, выяснил, из чего состоит астрофаг!

— Правда? — Стратт отложила в сторону планшет. — Это удалось сделать, убив его?

— Думаю, да. Он больше не черный. И пропускает свет. Не знаю, что за таинственное свойство делало астрофаг непрозрачным, но теперь оно исчезло.

— Как вы этого добились? Что его убило?

— Я проткнул клеточную мембрану наношприцом.

— То есть потыкали палочкой?

— Нет! — возмутился я. — В смысле, да. Но это был научный тычок, причем сделанный исключительно научной палочкой!

— И вы потратили два дня, пока не додумались потыкать образцы палочкой.

— Вы… Потише там!

Я поднес шприц к спектроскопу и выдавил на площадку жижу, в которую превратился астрофаг. Затем плотно закрыл камеру и запустил анализ. В ожидании результата я, словно ребенок, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— А что вы сейчас делаете? — Пытаясь увидеть меня, Стратт вытянула шею.

— Это атомно-эмиссионный спектроскоп, — объяснил я. — Я о нем уже рассказывал. Спектроскоп посылает на образец рентгеновские лучи, возбуждая атомы, а потом регистрирует длину испускаемых в ответ волн. Когда я пытался проделать это с живым астрофагом, номер не прошел. А теперь, когда волшебные блокирующие свет свойства исчезли, анализ пойдет привычным образом.

Спектроскоп издал сигнал.

— Отлично! Вот и результаты! Сейчас узнаем, из каких химических элементов состоит живой организм, не нуждающийся в воде!

Я посмотрел на жидкокристаллический экран. На нем высветились пиковые значения и соответствующие им элементы. Я молча переваривал увиденное.

— Ну? — торопила меня Стратт. — Что там?!

— Хм… Есть углерод и азот… но в основном образец состоит из водорода и кислорода. — Я с тяжким вздохом плюхнулся на стул возле аппарата. — Пропорция водорода и кислорода два к одному.

— И? — спросила она. — Что это значит?

— Это вода. Астрофаг на львиную долю состоит из воды.

Стратт раскрыла от изумления рот.

— Как?! Как может организм, обитающий возле Солнца, состоять из воды?!

— Наверное, благодаря умению поддерживать температуру 96,415 градуса Цельсия вне зависимости от окружающей среды.

— И что все это значит? — не унималась она.

Я обхватил голову руками.

— Это значит, что все мои научные статьи — полная ерунда.

* * *

Вот тебе раз! Удар ниже пояса. Все равно мне не нравилось в лаборатории. Видимо, туда пригласили более светлые головы, раз я лечу к незнакомой звезде на космическом корабле, заправленном астрофагами.

Ну и почему я здесь? Ведь я лишь доказал, как сильно заблуждался. Наверное, эту часть я вспомню позже. А пока нужно понять, что за звезда впереди. И почему мы построили корабль для доставки туда людей?

Все это важные вопросы, бесспорно. Но в данный момент я собираюсь изучить одно помещение на корабле, где еще не был. Складской отсек. Может, там найдется что-нибудь получше самодельной тоги.