Проект «Аве Мария»

— Возможно, — уклончиво ответила она. — Однако для уверенности я должна понимать, как действует космическая радиация. В целом картина мне известна, но я не знаю деталей. Пожалуйста, просветите меня.

— Итак, существует два типа космической радиации, — заговорил я, сложив руки на груди. — Высокоэнергетические частицы, излучаемые Солнцем, и ГКЛ[117], которые практически повсюду.

— Начнем с солнечных частиц, — попросила Локкен.

— Давайте. Солнечные частицы представляют собой лишь атомы водорода, испускаемые Солнцем. Иногда из-за магнитных бурь Солнце выбрасывает их целым потоком. В остальное время оно ведет себя довольно тихо. А с недавних пор поразившие Солнце астрофаги отбирают у него так много энергии, что магнитные бури стали редкостью.

— Ужасно, — заметила она.

— Да уж. А вы слышали, что глобальное потепление практически сошло на нет?

— Человеческая беспечность в отношении окружающей среды случайно подарила нам дополнительный месяц благодаря перегреву планеты, — грустно улыбнулась Локкен.

— Нам удалось выйти сухими из воды.

— Не слышала такой пословицы, — рассмеялась она. — У нас в Норвегии нет подобного выражения.

— Теперь есть, — улыбнулся я.

Локкен опустила глаза, уставившись на чертеж корабля (как мне показалось, несколько быстрее, чем того требовала ситуация).

— С какой скоростью перемещаются эти солнечные частицы? — наконец, спросила она.

— Примерно четыреста километров в секунду.

— Хорошо. Тогда их можно не брать в расчет. — Локкен сделала пометку на листке бумаги. — За восемь часов «Аве Мария» разгонится до большей скорости. Они не угонятся за кораблем и, тем более, не причинят вреда.

Я восхищенно присвистнул.

— Какой грандиозный проект! Просто не верится! Надо же… астрофаги были бы настоящим сокровищем, если бы не убивали Солнце.

— Согласна. А теперь поведайте мне о ГКЛ.

— Тут все сложнее, — проговорил я. — Аббревиатура ГКЛ означает…

— Галактические космические лучи, — договорила за меня Локкен. — Но они вовсе не космические лучи, верно?

— Верно. Это всего лишь ионы водорода — протоны. Однако движутся они гораздо быстрее. С околосветовой скоростью.

— А почему же их называют космическими лучами, раз они даже не являются электромагнитным излучением?

— Раньше считалось, что являются. И название закрепилось.

— Они исходят из какого-то единого источника?

— Нет, ГКЛ направлены во все стороны. Их испускают сверхновые звезды, которые взрываются по всей Галактике. Можно сказать, сквозь нас постоянно проходят разнонаправленные потоки ГКЛ. И обычно они представляют огромную проблему для космических полетов. Но теперь уже нет!

Я склонился над чертежом корабля в поперечном сечении. Между двумя слоями обшивки имелся зазор в один миллиметр.

— Собираетесь поместить туда астрофагов?

— Планируем.

Я задумчиво разглядывал чертеж.

— Хотите заполнить корпус топливом? А это не опасно?

— Только, если частицы «увидят» свет в диапазоне СО₂. А если им его не показывать, ничего не случится. Астрофаги будут в темноте, между двумя слоями обшивки. Дмитрий хочет сделать из астрофагов и маловязкого масла топливную суспензию, которую проще доставлять к двигателям. Думаю залить эту штуку вдоль всего корпуса.

— Идея хорошая, — проговорил я, обхватив пальцами подбородок. — Правда, астрофаги могут погибнуть от физической травмы. Например, если проткнуть их наноиглой.

— Знаю. И уже попросила специалистов из CERN в качестве любезности провести для меня пару неофициальных экспериментов.

— Ничего себе! А что, CERN выполняет любые ваши просьбы? Вы прямо как заместитель Стратт!

— Всего лишь старые друзья и знакомые, — со смехом пояснила Локкен. — Они выяснили, что даже частицы, движущиеся с околосветовой скоростью, не могут миновать астрофагов. Но, судя по всему, не убивают их.

— И в этом есть логика, — заговорил я. — В ходе эволюции астрофаги научились жить на поверхности звезд. А значит, привыкли к постоянной бомбардировке потоками энергии и быстродвижущихся частиц.

Локкен указала на увеличенную схему каналов с астрофагами.

— Радиоактивное излучение будет надежно заблокировано. Главное, сделать достаточно плотный слой астрофаговой суспензии — тогда путь каждой частице преградит клетка астрофага. Одного миллиметра более чем достаточно. К тому же мы не добавим ненужную массу. Ведь изоляционным слоем послужит топливо. И если вдруг экипажу понадобится еще немного астрофагов, что ж, это станет дополнительным запасом.

— Хмм… «запас», который мог бы питать энергией весь Нью-Йорк двадцать тысяч лет.

— Вы это сейчас в уме подсчитали? — Она ошарашенно посмотрела на меня.

— Да, правда, кое-что я для себя упростил. Поскольку мы имеем дело с такими колоссальными объемами энергии, я взял за условную единицу годовой расход энергии Нью-Йорком, что примерно соответствует половине грамма астрофагов.

— А нам нужно два миллиона килограмм! — Локкен взволнованно потерла виски. — И если мы хоть где-то допустим ошибку…

— Тогда, не дожидаясь астрофагов, мы погубим человечество сами, — закончил фразу я. — Да. Я часто об этом думаю.

— И каков ваш вывод? Это самоубийство или реальный шанс?