Проект «Джейн Остен»

В целом мне не свойственно помнить сны, а те, что я все-таки запоминаю, редко представляют собой интерес; чаще всего я либо бесконечно зашиваю пациентов с травмами, либо безуспешно пытаюсь отыскать какую-то потерявшуюся важную вещь. Но прибытие в 1815 год и встреча с Джейн Остен, похоже, как-то на меня повлияли. Первым мне приснился Исаак из Йорка, увещевавший меня старательнее вписываться в окружение, с чем он сам в 1194 году не справился, а затем, в ночь после знаменательного чаепития, мне приснился Генри: нехарактерно солнечное утро, мы с ним в его двуколке едем по Гайд-парку. Казалось бы, я должна получать удовольствие, но вместо этого меня терзает мысль: «Так не должно быть. Я здесь чужая». Затем антураж резко меняется, и мы уже не в окружении безупречно ухоженных парковых аллей, но в какой-то каменистой местности из романов Анны Радклиф[22]. Заросшие лесом холмы, рядом шумит водопад. Впереди поворот, за которым дорога исчезает из вида, а за ним — пугающе, немыслимо крутой обрыв. Генри ничуть не взволнован, он искоса улыбается мне, поводья свободно лежат в его руках, дорога в пятнах солнечного света, что льется сквозь листву.

— Не кажется ли вам, — говорю я, — что нам следует оставить коляску и пройтись пешком? Дорога… лошади…

Мы набираем скорость. Слишком поздно: мы не остановимся, пока не достигнем самого дна, оно далеко внизу. Меня наполняет страх, а может, это вожделение, и я думаю: возможно ли, что подходящего мужчину я так и не встретила, потому что он умер за сотни лет до моего рождения? Но я отбрасываю эту мысль, несмотря на то что он говорит своим приятным, полным иронии голосом: «Излишняя предосторожность, мисс Рейвенсвуд, может оказаться более фатальной, чем риск».

Когда я открыла глаза, комнату заливал тусклый свет встающего солнца, шумел дождь: я с вечера оставила окно открытым, отчего внутрь проникли холод, запах угольного дыма и звуки просыпающегося Лондона. Мой сон — Генри Остен, коляска, водопад — уже ускользал, и я с облегчением отпустила его восвояси. Но ведь так и есть, подумала я все еще в полудреме, будто отвечала на чей-то вопрос или оправдывалась перед воображаемым собеседником — пусть даже самой Джейн. Я ни разу не влюблялась по-настоящему.

Я не хочу остепеняться или лгать себе, идти на компромиссы ради партнерства, гнаться за фантомным «и жили они долго и счастливо». И не сказать, что мне не хватало хорошего примера перед глазами: до внезапной смерти отца брак моих родителей был совершенно безоблачным.

Я вступала в интрижки, испытывала похоть, гналась за не подходящими мне мужчинами, уставала от внимания других не подходящих мне мужчин, занималась сексом при каждой возможности. Глупые влюбленности, бурные романы, занудные бойфренды и близкие друзья-мужчины с допуском в мою постель и без него — и ни с кем из них у меня так и не срослось.

Возможно, я еще не встретила того самого человека; возможно, я никогда его и не встречу. Это не значит, что со мной что-то не так.

Глава 7

21 октября

Дом 33 по Хилл-стрит

Настроение у меня после того чаепития на Ханс-плейс было осторожно оптимистичным: Генри проявлял ко мне внимание, Джейн пусть и не отдала нам свои симпатии безоговорочно, но, похоже, была к нам расположена. На следующее утро Лиам написал Генри, еще раз пообещав заехать и справиться о его здоровье, когда тот будет не против. С тех пор минуло сорок восемь волнительных часов — ответа так и не последовало.

— Может, письмо затерялось? — предположил Лиам. Он медленно описывал круги по библиотеке, то и дело поглядывая в окно — день выдался пасмурный. Я изображала, что шью сорочку, но постоянно отвлекалась и прекращала работать иголкой. — Или мы его обидели. Я в чем-то сплоховал.

— Хватит, — сказала я. — Вели подать карету. Если он уже оклемался и уехал в банк, то мы хотя бы проведаем Джейн. Это тоже будет не лишне.

Ощущение, что что-то не так, возникло у меня еще на пороге дома. Ричард встретил нас, как обычно, с радостью, но вид у него был усталый. Он проводил нас в гостиную.

Джейн стояла там одна, с носовым платком в руках.

— О, как я рада, что вы заглянули, доктор Рейвенсвуд, — сказала она. Мне она кивнула и снова обратилась к Лиаму. Одета она была, как всегда, опрятно, но глаза у нее покраснели, и под ними залегли темные круги. — В тот вечер, когда вы пришли к нам на чай, брат чувствовал себя значительно лучше, но затем его состояние ухудшилось. Я в совершеннейшем расстройстве.

— В таком расстройстве, что даже не нашли сил вызвать меня? — мягко спросил Лиам. — Я бы приехал куда раньше. Почему вы не прислали записку, мисс Остен?

— Могу я злоупотребить вашей любезностью и попросить вас заглянуть к нему? Он не вставал с постели со вчерашнего дня.

— Это не злоупотребление, а честь для меня. — Он поклонился.

— Вы так добры, сэр. Ричард проводит вас наверх. Ричард? — Тот выступил из холла и увел Лиама, а Джейн повернулась ко мне со слабой улыбкой. — Ваш брат — очень хороший человек. Но не мне вам об этом рассказывать.