Проект Карфаген

В холле одного из корпусов Сорбонны было тесно и накурено. Несмотря на запрещающие таблички, развешанные повсюду, высокие гости дымили так, что по углам было накурено до такой степени, что хоть топор вешай. Повсюду слышалась английская, русская, французская речь — учёные активно обсуждали молодого докладчика, который рассказывал полчаса тому назад про какую-то сугубо теоретическую мумбо-юмбо, связанную с термоядерными реакциями. Впрочем, моих скудных познаний хватило, чтобы понять, что и американцы начинают подбираться к практическому использованию термояда в космических двигателях. Такого же мнения был и Подольцев, который всё пытался отвести одного из наших особистов в сторону, и объяснить ему что к чему. Слава Б-гу, что Юру постоянно перехватывал Семёнов — это был один из наших "главных", и не давал ему распускать язык. Юра, по простоте душевной, всё хотел предложить перевербовать особо умного американца, чтобы заглушить американские исследования на корню. Почему американцы выпустили с такими докладами своих учёных, для меня оставалось загадкой. Скорее всего, именно этот путь был тупиковым, и они собирались запутать своих соперников, сиречь нас. Но с этим пускай разбираются настоящие головастые учёные, а не я — скромный бесталанный инженеришко.

Не выдержав концентрации табачного дыма, которая начинала принимать поистине угрожающие значения, я вышел на свежий воздух. Свежим, конечно, его можно было назвать сугубо условно — корпус был в центре французской столицы, и в сотне метров от меня пролегала оживлённая дороге, по которой туда-сюда сновали сотни машин. Поскольку в ближайшие полчаса делать было решительно нечего, я пошёл по усыпанной сегодняшним свежим снегом дорожке к высокому забору. Можно было воспользоваться внезапно образовавшимся "окном" в расписании перед своим выступлением, и успокоить натянутые нервы. Мы с Юрой, правда, уже договорились, что в основном будет выступать он — я сослался на сильную головную боль, как последствия травмы. Юра тотчас заохал, как хлопотливая еврейская мамаша, и сказал, что он всё расскажет в лучшем виде.

Я стоял у дороги и смотрел в никуда, как рядом со мной, завизжав тормозами, внезапно остановилась машина. Из дверей "Пежо" представительского класса выскочил… Стивен. Мне это начало надоедать. Уж больно непрофессионально действовали американские спецслужбы — а кем он ещё мог оказаться? Только каким-нибудь АНБ-шником или ЦРУ-шником. Больше никем. Потому что совпадения — это случайность только в первый раз. А во второй раз и далее — это уже система.

— Привет, парень! Так и знал, что увижу тебя здесь! Тут мой кузен докладывается, как оказалось! Вот я к нему и приехал. А ты чего не внутри, там как раз обеденный перерыв, можно и стаканчик-другой пропустить. Ах да, ты же не пьёшь, чуть не запамятовал. Погоди меня здесь, я припаркуюсь, и пойдём внутрь. Я тебя с Майком познакомлю — вот такой парень — и Стивен показал мне большой палец в жесте предельного одобрения.

Глава 7

Я сидел на стуле и не понимал, чего делать. Нет, я не кричал от ужаса, я ведь не какая-то там изнеженная курсистка, крови я не боюсь, и смерти тоже. Не раз видел я ствол, направленный в лоб, и всегда спокойно встречал такие вещи. Но такое… несчастная Софи была аккуратно выпотрошена, от живота до горла, а внутренности разложены по кровати. Лицо было нетронуто, и на нём даже лежала какая-то печать отрешённости. Этот контраст бил по нервам больше всего. Видать, несчастную накачали наркотиками, прежде чем сотворить с ней ТАКОЕ. Меня в какой-то момент чуть было не стошнило, несмотря на мой богатый опыт разделки туш в детстве. Крови на полу почти не было, тот изувер, предусмотрительный, гнида, аккуратно подложил большой кусок полиэтилена под тело несчастной.