Проект «Пианист» (ЛП)

– Я не всегда столько пил. Обычно был слишком занят.

Взяв коробку из его рук, Хани положила ее на столик.

– Я не сужу тебя за это.

Он покачал головой.

– А должна бы. Мне не нравится человек, которым я стал, Хани. Не нравится нынешняя жизнь. – Хал постарался подобрать слова, чтобы она поняла его. – Я не о материальном. В смысле, да, я скучаю по внешним атрибутам. Все здесь. – Он постучал по груди, словно строитель, проверяющий стену на прочность. – Моему сердцу нужно биться. Неважно из-за чего, лишь бы находиться на грани возможного. Машины – быстрее. Мотоциклы – больше. Склоны – круче. Я покоя себе не находил до следующего приключения. – Хал размял плечи и потер щетину. – Теперь я не знаю, кто я без всего этого. – Он пожал плечами. – Словно труп хожу. Больше у меня сердце не бьется.

– Возможно, со временем… – осторожно начала Хани. – Ты еще столько всего сможешь, когда будешь готов. Например, совершить совместное восхождение на горы.

– Ага. Вот только я привык быть ведущим, а не пассажиром.

Хани отпила вино.

– Держу пари, ты был жутким боссом.

– Да уж, я бы тебе не понравился.

Или понравился? Не считая врачей, Хани была первой, кого он к себе подпустил после аварии. Она знала не прежнего Бенедикта Халлама. Только бледную размытую его копию.

– Пожалуй, нет, – честно ответила Хани. – В первый раз ты меня до смерти напугал.

– Не верю. Ты же Ханисакл Джонс, борец за свободу, настоящая Чудо-Женщина.

Она тихо рассмеялась.

– Таша на прошлый Новый год оделась Чудо-Женщиной. На вечеринке в «Забегаловке» у нее случилась беда с костюмом, и Супермену пришлось спасать ее добродетель своим плащом.

Одно из качеств, которые Хал научился ценить в Хани: она не воспринимала жизнь слишком серьезно. Он ослабил ворот рубашки и галстук и откинулся на диване, положив руку на спинку. Хани устроилась рядом.

– А ты всегда балансируешь на грани нелепого? – спросил Хал.

Хани на миг затихла.

– Не всегда. В основном после твоего появления.

– Вот уж черта с два. Я не виноват, что ты стала женской версией Робин Гуда с бандой веселых пенсионеров, или что твои чокнутые подруги выталкивают тебя на свидания только с пианистами.

– Они и сегодня это устроили.

– Что именно?

– Таша и Нелл выманили меня на свидание вслепую. Я должна была встретиться с ними в кафе, а они прислали вместо себя пианиста.

– А. – Осознав, что Хани после свидания наткнулась дома на пьяного него, Хал жутко разозлился. – И как, он лучше предыдущих двоих?

Хани вздохнула.

– Думаю, да.

Больше она ничего не прибавила, и это молчание изводило Хала. Ну почему она не рассмеется, не скажет, что это свидание тоже закончилось катастрофой? Хал потянулся за вином. Ему хотелось увидеть ее лицо, прочесть на нем то, что невозможно утаить, а не выискивать подтекст в словах. А еще Хал мечтал увидеть лицо Хани, потому что в его снах она всегда была чем-то неразличимым, скорее ощущением, чем образом. Приятным ощущением.

– Два свидания за один день. Мой личный рекорд, – попыталась пошутить Хани, откидывая голову ему на руку.

Вечное стремление Хала быть хозяином положения снова дало о себе знать. Хани сидела рядом, прижимаясь к нему бедром.

– Он поцеловал тебя на прощание?

– Мы расстались в обед, и я объелась американских блинчиков. Он поцеловал меня в щеку и дал номер телефона.

Даже это по меркам Хала звучало слишком многообещающе. Ему не хотелось, чтобы Хани звонила новому знакомому. «Да, может, это все глупо, но сегодня мой день рождения, а она… в конце концов, сейчас она на свидании со мной! Сейчас уже не обед, мы не объелись, десерта не было». Хал чувствовал, как Хани рядом затаилась, ожидая его реакции.

– У меня нет номера, – начал он, перебирая ее шелковистые пряди. – И я в щеку не целуюсь.

Хани ахнуть не успела, как Хал обхватил ее затылок и притянул к себе.

Целоваться с ней он собирался не больше, чем час назад вставать под душ. Отношения нужны были Халу так же, как дыра в голове, но ему хватало духу признать свое одиночество. Он мечтал о друге. Вот бы еще тело слушалось разум, потому что прямо сейчас Хал не хотел, чтобы Хани стала его другом. Он просто ее хотел.

Если бы она хоть на миг уперлась, этого бы хватило. Вот только Хани была теплой и податливой и охотно ответила на ласку.

В прошлый раз поцелуй получился поспешным, отчаянным. Сейчас все было по-другому. Хани устроилась в его объятиях, а Хал поглаживал пальцем ее подбородок. Спешка была неуместна. Хани была роскошью, а в его жизни так не хватало роскоши, что теперь Хал ею упивался. Хани вздохнула и прошептала:

– Хорошо, что ты не целуешься в щеку.

Она потянулась, судя по щелчку, выключила свет, и вдруг ласкать ее медленно стало намного сложнее. Хани запустила руки ему под рубашку, и в ушах Хала застучала кровь. Он ошибся. Кое-что все еще могло заставить его сердце биться. Вот это, здесь и сейчас. Хал уложил Хани на диван – или она его притянула, трудно было сказать, да и разве это важно? Так или иначе, он оказался поверх Хани, ощущая мягкость и желая ее так отчаянно, что все тело ныло.