Проект «Платон»

— Почти никогда невозможно! — Подхватил Антон, состроив Людмиле одну из своих самых милых рожиц из огромного арсенала. Кажется, эта гримаса числилась за реестром «Обольщение». Иван мимо воли раздул ноздри, вроде как бесшумно хмыкнул. Хорошо, Людмила не видела невербальной дуэли закадычных друзей, она как раз прикрыла глаза. Вряд ли, чтобы сосредоточиться на теме. Скорее, чтобы отключить эмоциональный спектр. Видимо, она кое-что в этом понимала и кое-какими навыками владела.

— Ну что же, — она прямо смотрела на парней, которые к тому моменту уже были серьёзны и внимательны: — Марина — дочь моего мужа от первого брака. Так что формально я прихожусь ей мачехой. С матерью Марина не живёт — отвечая на ваш вопрос, — потому что мать Марины давно мертва. Я выходила замуж за вдовца. Мне было двадцать пять. Марине на тот момент было двадцать.

Она замолчала. Лицо её, и правда, было абсолютно бесстрастно. Тон — ровен и спокоен. Не надо было быть специалистом в бихевиористике, нейропсихологии и прочих заумных и многомудрых взаимопроникающих науках и ремёслах, чтобы понять, что в данном случае бесстрастность — не маска, не игра, а крепко отработанный профессиональный навык. Антон тут же попытался вывести её из равновесия. Иван знал, что товарищ немедленно это сделает. Для этого не надо было быть доктором каких бы то ни было наук. Достаточно было вырасти с человеком бок о бок.

— Нежеланная падчерица, довесок к богатому человеку. И, таким образом, бесконечная статья ваших расходов. Не учится, не работает, распущена и неуправляема. В перерывах между променадами по бутикам Лондона и Парижа прохлаждается в нашем дорогостоящем заведении, якобы полечивая нервишки.

— Вы довольно точно описали её портрет, — ровно и спокойно резюмировала Людмила. — С некоторыми поправками. Она никогда не была мне нежеланной падчерицей. Скорее имела все шансы стать подругой, как я уже отметила. Я всего на пять лет её старше. Забавно, но со своим отцом меня познакомила именно Марина. Мы вместе сдавали экзамен на сертификат, необходимый для выезда за границу — ей по учебной, а мне по рабочей визе. Отец приехал за ней, Марина предложила подвезти меня — и… И не моих расходов, Антон, а расходов её отца.

— То есть и «не учится» — тоже не совсем верно? — вклинился Иван.

— Формально — да. Не учится, потому что училась. Прошедшее время. По сути — никогда и не училась. Не умея рисовать, не имея представления ни об алгебре, ни о геометрии, Марина некоторое время провела в Лондонской академии дизайна. Точнее — она там числилась, предпочитая проводить время в пабах, на модных тусовках. Отец оплачивал счета за учёбу, пока не получил письмо, в котором говорилось буквально следующее: уважаемый мистер Апексимов, деньги — это хорошо, но хотелось бы видеть студентку Апексимову на занятиях. Он немедленно вылетел в Лондон, нашёл дочурку, пожурил её. Убоявшись отцовского гнева, она срочно полистала Интернет и обнаружила у себя модное заболевание.

— Расстройство, — поправил Иван.

— Вам виднее. Обсессивно-компульсивное расстройство.

— Всё-таки вы очевидно не дружны со своей падчерицей и не обеспокоены её судьбой! — Строго ввернул Антон.

Людмила улыбнулась ему, давая понять, что эти забавные трюки с ней не работают.

— Когда я говорила о шансах — я имела в виду, что они у Марины были. Но как только её отец проявил ко мне серьёзный интерес — Марина предпочла эти шансы прокашлять. И, тем не менее, я была обеспокоена её судьбой. Как я обеспокоена всем, что касается моего любимого человека.

— А вы, значит, любите пожилого толстопузого вдовца? И вовсе не из-за денег? — нарочито не сдавался Антон, не обращая внимания на сигналы Ивана.

Людмила открыла программу просмотра изображений на лептопе, полистала и показала Антону фотографию. Мускулистый мужчина лет пятидесяти пяти держал Людмилу на руках. Он был в плавках. Она в купальнике. Они стояли в волнах прибоя. Антон непроизвольно восхищённо присвистнул. «Пожилой толстопузый вдовец» мог дать фору большинству ровесников Ивана и Антона. Да и Людмила выглядела не хуже звезды Голливуда. Впрочем, она стояла перед ними собственной персоной и в её привлекательности никаких сомнений быть не могло. Людмила пролистала ещё несколько фото — лицо мужа крупным планом. Острый умный страстный взгляд, большой лоб, широкие скулы, твёрдый подбородок, волевые черты. Тут даже у самых закоренелых скептиков не могло возникнуть сомнений — этого мужчину было за что любить «помимо кассы». Оценив реакцию, Людмила решила воздержаться на предмет дополнительных разъяснений про возраст и внешность.

— Мне сейчас тридцать, Марине — двадцать пять. То есть ровно столько, сколько было мне, когда я встретила её отца. И я уже довольно крепко стояла на собственных ногах.

Антон бросил красноречивый взгляд на ноги Людмилы. Она была в короткой тунике и в лосинах, ноги у неё были сногсшибательные, и она это знала. Впрочем, они только что видели фотографию Людмилы почти без ничего. Иван не упустил случая покраснеть. Людмила отвесила товарищам шутливый поклон.