Проект "Стокгольмский синдром"

— Эй! — окрикнул их, подняв одну руку, умышленно икнул для убедительности своей роли. Они рассмеялись. Будто на шатких ногах, ступаю еще пару метров, — я хочу отлить у стены, отвернитесь ублюдки, — снова икаю, но искоса посматриваю, когда пристраиваюсь к задней части стены. Оба мужчины не узнали меня, и это было подарком судьбы. Выполняю каждое действие, будто справляю нужду, на самом деле вынул свой пистолет с глушителем, и, прижав его к груди, сделал два точных выстрела. Надеюсь, капитан Варламов и это спустит мне с рук. Еще два тела рухнули один за другим, даже не успели пискнуть. Четко и быстро. Теперь, тихими шагами пробираюсь черед огромные железные двери, аккуратно открывая их. Раздался ржавый скрип, но, кажется, издали доносится классическая музыка, и меня не услышали. Осторожно вхожу, проверяя свой путь. Затем вижу танцующую Каролину. Убожество. Она намеренно истязается своего мужа — наказывает. Но они заслуживают наказание оба. Я пробрался в тень, и шел у стены, чтобы слиться с ней и оставаться все еще инкогнито. Шаг за шагом. Тихо и неспеша. Слушал, о чем говорили, а потом Каролина встала с пола и рассмеялась, когда произнесла:

— Ты думаешь, что я боюсь кары? Боюсь, что Леонид сделает что-либо со мной? — так уверенно, считая, что теперь ей все сойдет с рук, как обычно. И я вышел из тени, направляя на нее револьвер.

— А следовало бы! — произнес громко и четко, затем выстрелил. — За мою пушинку, сука! — проговорил я. Но моя теща успела выронить спичку, и пламя мгновенно объяло их обоих. — Твою мать! — Заорал я. Тело Каролины рухнуло на бетонный пол замертво, ибо пуля угодила прямо в сердце. Желтый язык пламени объял ее, укутывая в тепло и раскаленный жар. А Авраам рычал, дрыгаясь на стуле. Он был прикован, и я не мог помочь ему. Эта ненормальная облила все кругом. Спасаясь руками от сильного жара, стал двигаться на выход, когда заметил в дальнем углу еще несколько бензиновых бочек, к которым бежала дорожка огня. Твою мать! Рванул со всех ног на выход, и уже в последнюю минуту успел отбежать от склада, когда тот взлетел на воздух. Волной взрыва меня отнесло немного вдаль, и я упал лицом на землю. Пьяные зеваки были в восторге от зрелища, и даже некоторые выперлись из бара, затем начали снимать на телефон происходящее.

Почувствовал ли я облегчение? Безусловно. А потом расслышал звуки сирены полицейских и пожарных машин. Оперативно, но, как всегда, не вовремя. Рассмеялся, перекатываясь на спину, закрыл глаза. Пламя охватило весь склад, освещая окрестности своим ярким сиянием. Я смотрел на то, как пожарники пытались его потушить, но, словно сама судьба завершала над Каролиной кару. Жаль Авраама, но я не смог бы ему помочь. Капитан подошел ко мне, цыкая и качая головой.

— Лёнь, опять геройствуешь? — упрекает, но с улыбкой. — Может, хватит уже?

— Теперь — хватит, — смотрю на него снизу вверх. Уставший, вымотанный, но теперь освобожденный. Варламов присел рядом.

— Сваливай отсюда, пока есть возможность. Сделаю вид, что не видел тебя, да и ребята уже в курсе, в чем тут дело, — кладет руку мне на плечо, и сильно сжимает. Заглянув в его глаза, я просто кивнул. Спасибо, что еще существуют на свете такие люди, способные понять всю гребаную суть дерьмовой жизни. Встаю и направляюсь к машине, не сказав ни слова капитану. Молча, как и всегда. Потому что я таким родился и остался по сей день. Простит ли меня моя пушинка за все — я не знаю, но уверен только в одном: я люблю ее, и сделаю все возможное, чтобы Оля никогда больше не испытывала боли. Пора возвращаться домой и начинать с чистого листа.

Эпилог

Четыре месяца спустя. Марокко

Можно ли избавиться от своих призраков? Да. Безусловно. Рано или поздно задуманное судьбой все равно воплотится, а затем каждая деталь встанет на свое место. Это подобно часовому механизму: если выпадает шестерёнка, то часы останавливаются, либо спешат, а могут и отставать. Вся суть в том, что поломку можно устранить, и снова будет так, как положено. Так же и в наших жизнях. Мы стремимся ее менять, ломать, оттягивать моменты, или напротив ускорять их приближение, но все равно заданный путь возвращается к исходной точке. Наши родители с Олей пошли наперекор своим судьбам, наплевали на то, что их решения в прошлом коснулись нашего будущего. И теперь последствия стали необратимыми: мы потеряли их всех. Роковые решения и поступки стали для них вопросом времени. Пушинка долго переживала смерть наших родных, так же, как и я сам. Казалось, мы не сможем принять такой исход. Я дал время Оле, прийти в себя. Осознать. Из-за прихотей одних, мы потеряли самое ценное — свою жизнь в полтора года. Просто, словно взяли и вычеркнули из записей важное. Или вырвали страницы на середине книги. А потом пушинка начала оттаивать, когда почувствовала первые толчки нашего малыша. Я видел, как Оля расцветала и все прошлое осталось позади. Стоит жить ради будущего и не допустить повторения.