Проект "Стокгольмский синдром"

— Не нужно горевать, пушинка, — обнимаю ее крепко, прижав к своей груди. Оля согласно кивает. Я целую ее в макушку, оставляя легкое касание губ на волосах. Чуть отстраняюсь, чтобы взглянуть на любимую. — Как проходят тренировки в новой балетной студии? — Пушинка засмущалась, пряча свой носик у меня на груди. Она до последнего скрывала от меня, что пару месяцев назад, гуляя по марокканским улочкам, забрела в одну из них. И теперь бывшая прима балерина «Гранд Оперы» тренирует девочек. Дом во Франции мы все-таки продали. Это было общее наше решение, чтобы нас ничто не связывало, особенно с теми воспоминаниями, которые причиняют боль. Находка в виде школы для пушинки стала новым толчком, пусть теперь она не танцует, но вкладывает в юных красавиц-лебедей абсолютное совершенство. Первое выступление произойдет со дня на день. Я его предвкушаю, так как моя любимая обещала закончить то, что было ею начато полтора года назад. Оля отпрянула от меня, встав с кровати, накрывает четырехмесячный животик шелковым халатиком. Тепло в груди нарастает от вида моей беременной жены. Заметив мой взгляд, она хохотнула.

— Ну, хватит, Лёнь, — посмеиваясь, просит прекратить так сканировать ее. А мне нравится. Я уже чувствую себя отцом. Любящим и ждущим появления нашей девочки. Нашей маленькой долгожданной крошки. Это словно знак свыше, чтобы мы научились ценить своих детей, как этого не сделали наши собственные родители.

— Я счастлив, — честно отвечаю, поднимая свой взгляд на Олю. Ее карие глаза налиты слезами, но она их удерживает, потому как ослепительная улыбка затмевает все вокруг. Она аккуратно подползает ко мне, нависая сверху. Ощущаю, что прикасается животиком к моему торсу, я снова обнимаю ее, целую и наслаждаюсь этим мгновением.

— Я тоже счастлива, — отвечает она, прерывая наши нескромные поцелуи. Взгляд затуманивается мгновенно, превращая ее карий цвет в насыщенно черный, глубокий и привораживающий. Обняв ее за талию, я сажусь, и она следует моему примеру, оказываясь на коленях. Кладу руку на животик, словно так я обращаюсь и к нашей девочке.

— Наша малышка должна обязательно знать, что ее мамочка превосходная учительница, — подмигиваю, вгоняя в краску любимую. Как удивительно, но моя Оля все еще краснеет от комплиментов, а я не устаю ими её баловать. Убираю с лица прядку волос за ушко и глажу по щечке, ощущая ладонью пылающий жар. — Ты готова к сегодняшним гостям?

— Ты пригласил Макса и Риту? — с изумлением поинтересовалась она, обнимая меня за шею. Я никак не могу насладиться ее ласками, потому использую любое свободное время, наверстывая упущенное. Согласно киваю, и Оля снова хихикает, пряча личико в моих объятиях.

— Что такое? — тревога волной нарастает в груди, хотя повода не было вовсе. Но теперь это чувство постоянно посещает меня, если я нахожусь в неведении. Пушинка ерзает, а потом соскакивает с меня и уходит быстрым шагом в другую комнату. Обеспокоенный, я встал с постели, надел пижамные штаны и последовал за ней.

Наш дом в Марокко оказался не таким просторным, как во Франции, но комнат было предостаточно. Капитан Варламов все-таки заманил нас с Максимом в свои дебри, и теперь мы оба работаем в местном полицейском участке. Работа мне, безусловно, нравится, как и другу. А, главное, что теперь мы рядом, и наши любимые женщины поладили между собой. К слову, дебютное выступление учениц Оли произойдет сразу после первой выставки Маргариты. Наши девочки решили ознаменовать этот день, как новой традицией в наших семьях. И потом, Бесовы ждут мальчишку, а намеки Степана на сводничество, подстегнули наших красавиц подумать об этой перспективе на самом деле. От этой мысли я рассмеялся, хотя с Максом мы были крайне удивлены таким решением. Но, нет. Наши дети сами все решат. Наша задача вложить в них самые лучшие качества и дать образование на высшем уровне, остальное — все зависит только от них самих. Спустя столько времени я ждал результатов от Власова по поводу Дианы: была ли на самом деле беременность. И буквально вчера он прислал подтверждающие документы, что она солгала. Моя бывшая напарница не была беременной на момент смерти. Оля еще об этом не знает, но я чувствую, что это ее гложет изнутри. Каждый раз, когда она гладит животик, я ощущаю ее волнение и беспокойство. Взять на себя непосильную ношу в виде убийства человека — это действительно нелегко. Вижу, как думает и размышляет на этот счет, пусть, конечно, ни разу не призналась в этом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Оля? — окликаю ее, а сам иду прямиком в огромный зал. Ее там не оказалось. Я еще раз позвал свою любимую, затем услышал тонкий голосок позади себя. Пушинка вышла из моего кабинета, вся сияет от радости со слезами на глазах. А в руках у нее две бумаги.

— Это правда? — она протягивает первый документ, и я беру его. Быстрым взглядом пробежался, поняв, что жена нашла подтверждающую бумагу. Наверное, теперь она почувствовала облегчение.