Проект "Стокгольмский синдром"

— Ты спрашиваешь у меня, простить его или нет? — Власов удивился, но стал раздумывать. Я кивнула. — Конечно, ты можешь его не прощать, но тогда, что скажет твое сердце. Если разум так настроен против. Лёня искал тебя. Верил до последнего, что ты не могла уйти от него без объяснения. Брался за любую возможность, чтобы найти тебя. Опустил ли он руки в конце? Не думаю, — легонько улыбается, смягчая свои слова. — Он не сдавался, девочка. Но, препятствия, через которые пришлось проходить, оказались гораздо сильнее. У каждого участника был свой личный мотив. Диана не смирилась с тем, что проиграла, потому стала играть на всех сторонах и искать подходящее, более выгодное для себя место. Любила ли она твоего мужа? — Тут я замерла, и осознание этого вопроса ударило в мозг. Я боялась этого вопроса, потому не смела задавать себе, как и тот, что была вероятность противоположного по отношению к Лёне. А вдруг, и он устал ждать и искать меня, принимая ту женщину. Меня залихорадило. Я постаралась скрыть от Власова свое напряжение, что вопрос задел за самое больное и живое. А беременность Дианы: ложь или правда? — Оля, Диана не любила Леонида, — уверенно заявляет Власов, вселяя в меня твердость слов. — Нет, — качает головой. — И Леонид не видел в ней тебя. Поэтому выброси эти мысли, иначе ты разрушишь ими сама себя. Он безумно любит только тебя. Зная его с самого девства, практически с пеленок, могу ручаться за свои слова, — снова посылает улыбку, и мне, действительно, становится легче. — Просто дай время и себе, и ему. Вы разберетесь, я уверен. А сейчас надо лишь переждать эту черную полосу. Конец близок, и обязательно наступит белая.

После этих слов, я долго сидела безмолвно. Слушала тишину, которая вовсе ею не была, потому как были слышны едва уловимые голоса на первом этаже. Затем прогремел выстрел, и я вскочила, готовая броситься вниз, чтобы защитить своего мужа. Боже. В этот момент я осознала, если он погибнет — я не смогу жить без него. Не смогу дышать, потому что кислород вдруг стал обжигать гортань. Я все-таки рванула, но Власов-старший вовремя меня утащил в другую комнату, потому что влетел Марк. Мой мир рухнул. Когда я увидела не Лёню, а его, я просто обмякла в руках Андрея Игоревича, потому что мое сердце буквально екнуло, а затем ухнуло вниз. Но спустя еще несколько минут, словно снова родилась, увидев своего любимого, дерущегося с братом. Как две тени, бьющиеся за право обладать самим собой. Тут я осознала окончательно, что прошлое не изменить, но есть будущее, ради которого стоит все забыть и начать сначала».

— Хорошо, — отвечаю Лёне, когда самостоятельно вырываюсь из воспоминаний о недавних событиях. Мой любимый нахмурился, но потом согласно кивнул.

— Спасибо, родная, — благодарит, кладя руку мне на живот. Семья. Все, о чем я мечтала. — Я отправлю вас с Ириной в аэропорт, полетите в Марокко. Там ты будешь в безопасности, пушинка. И наш малыш.

— Пообещай мне, что ты больше не потеряешь меня, — мой голос надрывается. Я прошу его не терять меня, и эта просьба кажется такой глупой, но Лёня снова согласно кивает.

— Теперь — никогда, — твердо заявляет.

* * *

Леонид

Вы спросите меня, что я сейчас чувствую, когда лишился своей семьи? За одни лишь прошедшие сутки жизнь перевернулась с ног на голову. Но главное, что с пушинкой все хорошо. Закрыв глаза буквально на секунду, перед ними мигом встает образ бездыханного тела матери. Черт возьми, это будет преследовать меня до конца жизни. Марк отнял у нас самого дорогого человека. Она не заслужила подобной участи. Это неправильно. Тяжело выдыхаю, грудь жмет. Сердце обливается кровью, разрывая артерии от ударного давления. Оставив пушинку у Ирины, дал четкие указание и той, и другой. Я пообещал Оле, что вернусь, а значит обязан выполнить данное ей свое слово. Но до тех пор, пока ее мать и отец на свободе, нам не будет нормальной жизни, и они станут нашими призраками. Лучше покончить с ними сейчас.

— Какие дальнейшие планы, Леонид? — слышу голос капитана Варламова, доносящийся из динамиков в машине. Я переключил телефон на громкую связь. Сам сижу в машину у дома, где живет бывшая жена Власова. Спустила и сел, замерев на месте, а потом вовсе опустил голову на руль. Устал. Многое выбило из-под ног почву, и не было ни секунды на размышление. Тело чуть потряхивало, но при Оле старался не показывать, как мне больно. Не только физически, но и морально. Господи, что мне сейчас делать? Взмолился, словно он может поговорить в такую минуту со мной. Усмехаюсь, но звук получается глухим, надрывающимся. — Лёнь? — снова мужчина обращается ко мне, и я вздрагиваю. Сел ровно, зажав пальцами переносицу, думаю.