Проект "Стокгольмский синдром"

— Нет, не мало, — ехидно улыбаюсь, — даже много, ублюдок! — тут уже заорала. Вдох и выдох. Стараюсь обуздать в себе порыв, который рвет мои внутренности на части. Месть прекрасна в своем проявлении, но тот танец, который я приготовила Аврааму — это финальная часть. Как вишенка на торте. — Я не ложилась под тебя, дорогой, — ухмыляюсь, — а просто взяла то, что посчитала нужным.

— Сука! Где наша дочь? — завопил мужчина, все его тело сотрясалось от перенапряжения.

Наконец, охрана принесла то, о чем попросила. Мило улыбнувшись, я велела выйти из помещения. Уединение. Только оно раскроет мой истинный порыв. Не обращая никакого внимания на своего мужа, подготовила все необходимое: надела пачку, пуанты. Да, мои ноги болят, и практически не держат элементы, но я покажу ему, что способна даже сейчас выстоять на них и не упасть. Включаю музыку, и стены склада мгновенно подхватили классические ритмы льющихся нот из колонок, распространяя странное эхо, словно мы оказались запертые в бункере на сотни метров под землей.

— Оля с Леонидом, — просто отвечаю, даже не смотрю на Авраама, но тот не верит моим словам и качает головой. — Это правда, — тихо продолжаю. — И, кстати, наша девочка превратилась в убийцу, — оскаливаюсь, донося смысл слов до мужа. Мужчина дернулся и зарычал, испуская потоки непристойных слов. — Завалила Диану, когда я, собственно, послала ее доставить мне сюда. Но, увы и ах, — вздыхаю, и теперь, полностью приготовившись, я поворачиваюсь к нему лицом. Принимаю первое положение, и начинаю выполнять ряд элементов. Авраам отвернулся, не желая смотреть на мой корявый танец, но я делаю все, чтобы он это узрел. Знал, как мне плохо и больно, быть сломленной не только духом, но и телом в буквальном смысле. Я танцевала, словно погрузилась в свой безумный мир, и, кажется, стала обретать легкость. Вспоминала все видео записи, на которых была моя дочь. В гордом одиночестве и беспрерывно танцующая по среди зала, где нет ни зеркал, ни зрителей. Только камера видеонаблюдения. Вот, теперь она должна была понять, я чувствовала себя так же. Одинокой. Брошенной, и ненужной никому. Я стала призраком своей роли. Осталась без зрителей и их безумных аплодисментов. Без их любви и поддержки. Абсолютно одна. Забыта. Потеряна. Хотела ли я причинить страдания своей дочери? Может и нет, но видя ее молодую — словно это я, только перемещенная во времени. Это был способ наказать всех, кто загнал меня в клетку, и не давал воздуха. Хотела прежде всего наказать Авраама, за то, что перестал видеть во мне совершенство.

— Хватит! — не выдержав мои мучения, когда я танцевала, Авраам закричал во все горло. — Прекрати этот ужас! Я не понимаю, чего ты добиваешься?

— А вот наша девочка наверняка поняла, дорогой, — запыхавшись, все-таки останавливаюсь, падая на бетонный пол. Дышу слишком надрывисто, почти задыхаюсь. Но чертовщина, что творилась во мне при исполнении, будто вот он конец — я обернулась в черную лебедь и была готова взмахнуть своими крыльями, чтобы муж узрел этот сильный образ. Я поднимаю устало свою голову и смотрю в упор на мужчину: — ну, что скажешь, теперь достаточно профессионально для тебя? А?

— Никогда, — Авраам едва ли сдерживается, — ты никогда не станешь той, что пытаешься быть. Всё. Поезд ушел ровно тогда, когда ты не прекращала искать связь с любовником.

— Между прочим, — я рассмеялась, вынимая из-за ремня пачки спичечный коробок, который спрятала, чтобы не потерять. — Ты скоро встретишься с ним на том свете. И не забудь передать привет ему от меня, — я зажигаю спичку, наблюдая за желтым пламенем и красной головой на конце тонкой деревянной соломинки. Огонь танцует, ожидая более масштабного развлечения. Авраам начал метаться на стуле, рычать и выкрикивать. Призывать на помощь. А я просто смотрела, как горела спичка, постепенно опуская ее к полу, где ранее разлила бензин. Что меня ждет, если я останусь все еще живой? Задумалась. Потом снова посмотрела в глаза своему мужу.

— Было легко затуманить твои мозги, что наша дочь просто сбежала от всех нас, — ухмыляюсь, вспоминая тот вечер, когда произошла ее кража. Я спланировала все до каждой мелочи, а Марк помог теперь собрать всех причастных в клинику к Власову. Думала, почему муж легко принял уход Оли из дома. Она безумно любит Леонида, и никогда бы не оставила его. Но Авраам уверовал. — Ты, наверное, предположил, что она пошла по другому пути? Оставила всю грязь и просто набралась смелости? — вопросительно смотрю на него, и мужчина кивает.

— Я на это надеялся, но спустя год, когда я своими руками давал запреты на ее поиски Леониду, заподозрил. Наша девочка далеко не ты, Каролина. Она даже не я. И слава богу, что этот ангел смог остаться им до самого конца. И, если ты намерена воплотить то, что задумала, — он шумно сглатывает, но в глазах решимость, — то делай, но только вместе со мной.

— А-ха-ха, — рассмеялась, вставая. Спичка уже почти догорала, но пламя все еще жило. — Ты думаешь, что я боюсь кары? Боюсь, что Леонид сделает что-либо со мной?