Проект "Стокгольмский синдром"

— Иди-иди, я пока прикончу этот шедевр, — она поднимает еще один бокал, наполненный красно-черной смесью, так красиво разделившейся слоями. — Не знаю, что это, — присматривается к алкогольному напитку, потом пробует и улыбается во весь рот, — черт возьми, как вкусно! — восторгается, и отпивает еще несколько глотков, закрывая глаза от полученного кайфа. Я оставляю Власову, а сама направляюсь на второй этаж, где музыка играет не так громко, и я некоторое время смогу передохнуть от громкости. Пробираюсь через толпу, что периодически мерцает двумя неоновыми цветами, и кажется, что всюду мерещится образ меня самой, но только загримированной в облик лебедя с красными глазами. Стряхиваю головой, чтобы скорее избавиться от навязчивых обликов от действующей на меня подсветкой вкупе с музыкой, чем-то похожей на транс-вокал. Наконец, я стою у лифта, провожу по сканеру, и дверцы мгновенно распахиваются. Уф. Выдыхаю, вынимая из ушей заглушки. Стоит звон, а потом мой слух принимает тишину, успокаивая расшатанные слуховые нервы. Прислонившись к холодному металлу, на миг закрываю глаза, ощущая легкое головокружение, но это все из-за перестройки в организме. Беременность — это стресс для женской организации тела, и я готовлюсь стать матерью, но для начала, нужно поставить в известность моего Лёню, чтобы разделить долгожданную радость — нашу общую. Как я жду той минуты, когда он все узнает, как обнимет меня и уложит в постель, даря любовь и ее ощущение, уверенность и тепло его сердца. Улыбаюсь сама себе, потому что в лифте совершенно одна, ладонью прикасаюсь к пока еще плоскому животу, и сквозь мои приятные мысли проникает ноющая боль, чуть ниже пупка. Она не такая, как была перед репетицией, но все же беспокоит. Стоит завтра забежать к врачу, думаю, лишним это не будет, а заодно и Лёню возьму, пусть любимый разделит со мной наше первое ощущение родительства. Дверцы распахиваются, и я оказываюсь на совершенно другом уровне «Богини» — меня встречает легкая классическая музыка, от которой мне настолько приятно, что вниз уже возвращаться не очень хочется. Два охранника попросили показать доступ, чтобы убедиться, что мне можно на этот этаж.

— Проходите, — говорит один из них, провожая меня взглядом, но чуть хмурится, будто тоже пытается узнать мое лицо, ведь наверняка где-то его уже видел. Смущенно улыбаюсь, пряча ухмылку на своем лице. Благодарю их, попутно здороваясь с администратором-мужчиной, довольно преклонного возраста.

— О, мадам Островская, — приветствует, удивляя не на шутку, что знает меня.

— Прошу прощения, — со смущением отвечаю, безмолвно вопрошая объясниться со мной. Мужчина затараторил по-французски, говоря, что узнал во мне приму, потому для него это большая честь, встретить ценителя сложного, но прекрасного искусства.

— Приятного времяпрепровождения, мадам, — кланяется передо мной, привлекая ко мне еще больше внимания со стороны посторонних людей. Начались перешептывания, а потом замечаю знакомую фигуру, по телосложению напоминающую моего мужа. Наверное, я побледнела, потому как милый господин поспешил поинтересоваться все ли со мной хорошо.

— Принести воды? Вам плохо?