Проект "Стокгольмский синдром"

— Как ты смеешь? — в ответ получила удар по своей щеке, и от жалящей боли, я немного вскрикнула, тут же хватаясь за щеку, что теперь пылает огнем. Владимир схватил Каролину за поясницу, предотвращая нападение на меня, чему я безусловно ему благодарна. Опять ощущаю в себе позывы, и рвусь мимо них двоих к унитазу, где меня выворачивает наизнанку. Мама замирает на мгновение, понимая, что не просто так я тут и бледная, как смерть. — Ольга, — Каролина обращается ко мне, все же вырываясь из цепких рук Островского-старшего. Я в свою очередь закрываю дверцу перед ее носом, потому что боюсь ее, ведь мама может выкинуть и не такой финтить. — Ты беременна? — с испугом задает вопрос, на который я не хочу отвечать, но все же произношу тихое «да». — Авраам знает? — не унимается Каролина, осыпая меня кучей вопросов.

— Еще нет! — кричу, — Но узнает все завтра! — тут же распахиваю дверь перед ней. Настороженно гляжу в черные глаза своей матери, готовясь к чему угодно. — А ты ему скажешь о вас?

— Замолчи, — зло выплевывает, — и только посмей свой рот открыть.

— Каролина, — встревает мужчина, — успокойся. — Он с улыбкой смотрит на меня, по-прежнему стыдясь случившегося. Блядь, как мило с его стороны. — Не кричи на девушку, иначе только хуже сделаешь.

— Куда еще хуже! — теперь под удар попадает Владимир. — Эта мерзавка доложит Аврааму, — говорит так, будто меня нет в помещении.

— Это ваши с папой разборки, — вклиниваюсь в разговори, напоминая о себе.

— Проваливай отсюда, — наставляет на меня указательный палец, а рука вся дрожит. — И только посмей рот свой открыть, тебе же будет хуже.

Впервые в жизни я была не удивлена поведением Каролины Эдуардовны, которая показала свое истинное отношение ко мне, как к дочери. Пусть и папа, и она всегда были холодны в моем воспитании, но если в детстве папа дарил свою родительскую любовь, то мама всегда сторонилась меня, словно я для нее была ни кем. Не даю ей сказать мне еще что-либо, выбегаю из уборной, будто только что меня поразило током. Обращаю внимание на уже пустой столик, где с точностью могу быть уверенна, там сидел мой муж. В кармане зазвонил телефон, оповещая о смс-сообщении. Вынимаю его, а на экране высвечивается текст от Власовой. Девушка потеряла меня, и начинает уже волноваться. Быстро печатаю ей ответ, что я буду ждать на улице, потому что плохо себя чувсвую — это не ложь. В данный момент ощущаю сильную острую боль снизу, конечно, инстинктивно защищаю своего ребенка, будто ладонью могу уберечь от надвигающейся трагедии, но умом понимаю — это неизбежно. Слезы душат меня, и хочется заорать во все горло, но только боюсь, что станет еще хуже и нарвусь на еще большие неприятности. Ирина выскакивает из клуба, вся разгоряченная, и я рада, что Власова смогла немного скинуть с себя свой пыл.

— Ты чего? — она нахмурилась, когда я обернулась к ней лицом и обняла. Она ответила, немного обескураженная моим поведением. — Оля, с тобой все хорошо? — уже более серьезно она интересуется, замечая в моих глазах наплыв эмоций и вот-вот я взорвусь, как атомная бомба.

— Я плохо себя чувствую, живот немного болит, давай вернемся домой, — прошу ее, а сама уже торможу такси и забираюсь на заднее сидение. Власова слова не сказала против, мигом прыгнула в машину, сев рядом со мной. И мы укатили подальше от этого гребанного заведения, где вся моя иллюзия идеальной жизни, пусть не совсем, но в миг превратилась в тартар со своими неминуемыми последствиями.

Я останавливаюсь, падая на пол, выполнив свой собственный рекорд пируэтов. Крепко сжимаю голову в своих руках, пытаясь заглушить приступы боли и отчаяния, что я испытала в момент, когда вернулась домой, но все тщетно. Воспоминания, как вспышка проносились в мозгу, картинки моего ужаса сменялись одна за другой: сначала кровь, что хлынула по приезде домой, и как только я вошла ванну, на лету раздеваясь, затем эти тесты — один за другим, трясущимися руками, делала их, в надежде, что я ошибаюсь. Но мой малыш только что ушел от меня. Ушел от нас с Лёней, даже не давая нам обоим шанса почувствовать радость. Я плачу — навзрыд, истязая все еще так ощутимую боль утраты, будто снова все теряю. Кое-как встаю, утирая свои слезы на щеках. Устала, так устала от безысходности, но держит одно, что это когда-нибудь кончится, и я увижу своего мужа. Нутром чувствую, что Лёня не поверит во все подставные факты, будто я ушла от него сама. Никогда. Без объяснения — никогда.

— А-а-а! — закричала, что было сил, а мой крик отскочил эхом от пустых стен. Все четыре камеры видеонаблюдения уставились на меня. — Что вам нужно от меня!? Где я, черт возьми! Ответьте!!!

Но никто не пришел и не ответил на ряд моих вопросов. Опустила свою голову на колени, и, наверное, минут двадцать сидела, дышала. Дыхание было затрудненно из-за нахлынувших воспоминаний, а потом я просто уплыла в бессвязные мысли, не несущие в себе смысловой нагрузки.

Глава 10

Оля