Проект "Стокгольмский синдром"

Комната погрузилась в тишину, но ее иногда прерывали звуки чаепития. Мы словно давали друг другу перевести дух, чтобы вновь приступить к самому сложному разговору, который когда-либо случался у меня. Оля ушла в себя. Видел ее хмурый взгляд, как она пыталась самостоятельно проанализировать сложившуюся ситуацию. Видел ее борьбу, словно она хотела что-то узнать, но никак не решалась произнести слова вслух. Вдруг бы они оказались сущей правдой, или грязной ложью. Не вытерпев жуткого напряжения, я поставил на столик свою полную чашку. Не притронулся из-за комка в горле, который застрял и теперь царапает мою глотку.

— Значит, Игорь Андреевич тоже причастен ко всему? — голос практически сухой, но я в упор смотрю на мать. Женщина кивает, отпивая пару глотков из своей чашки, затем тоже ставит ее на столик и собирается с духом, рассказать все, что произошло на самом деле. Оля по-прежнему в своих мыслях. И, чтобы привлечь ее внимание, я кладу на ее бедро свою руку, и моя пушинка, дернувшись, оборачивается.

— Ох, простите, — извиняется, получая от нас с мамой улыбки в ответ. Ничто теперь не заставит меня оставить любимую один на один с проблемами — только вместе. — Мне в лечебнице помогали врач и два санитара, полагаю, вами подосланные, — Оля обрела в голосе твердость, мгновенно меняясь на наших глазах. Вся легкость в миг испарилась, и теперь передо мной настоящая волевая женщина. Кажется, в этот момент я даже взглянул на нее иначе, удивляясь силе, которую Оля обрела при ужасных обстоятельствах.

— Да, Власов знаком с тем врачом, но, Олечка, прежде всего спасибо той женщине. — Оля хмурится, не понимая, что мама имеет в виду, и Зоя Степановна решает уточнить: — Психиатр, которая осматривала тебя в первые недели твоего пребывания там.

Пушинка ахает, закрывая ладонями рот. Она вскакивает, взметнув руками. Пушинка никак не могла осознать, что та женщина все-таки поверила ей. — Я знала! Знала, что она видела во мне нормального человека. Все ее неудобные вопросы фиксировались на диктофон, и я думаю, в комнате стояла прослушка. Мама тщательно подготовилась, — на последнем предложении пушинка срывается. Сначала она замирает, и только собираюсь встать, Оля хватает вазу, которая стояла на тумбочке и метнула ею в стену. — А-а-а! — закричала, а эхом по квартире разнесся звук битого стекла. Я все-таки встал и обнял жену. Мама неловко опустила лицо вниз, пряча руки. Скрывает дрожь от нашего взгляда. Она всегда так делала, чтобы казаться сильной женщиной несмотря ни на что.

— Да, она поверила тебе, дорогая, — ласково произносит мама, вставая с дивана. Она подошла к нам двоим и положила руку на плечо Оле. Пушинка обернулась. — Но не сразу поняла, что тебе нужна помощь. Только спустя пару месяцев, господи, даже больше, решила поделиться со мной. Я боялась, что Каролина могла перевести тебя из-за того инцидента. Но, к счастью, этого не случилось.

— Мама мстила не только мне, но больше моему отцу. Так она однажды заявила: за искалеченную жизнь и сломанную карьеру. Она говорила, что он переломал ей ноги, когда была беременной мной. Но, — пушинка всхлипывает, — не могу я поверить в ее слова. Папа бы никогда не поднял руки на нее. Была ругань в доме, это знали все наши родные и близкие. Мама постоянно психовала, но, чтобы отец ее обидел физически… — моя жена отрицательно мотает головой.

— Дорогая, твоя мама психически не уравновешенная личность. Она больна, и ей нужна помощь, только этого никто не хочет понять, — говорит мама.

— Она хорошо держится, чтобы казаться нездоровой, — уточняю, чтобы внести более конкретнее значение. — Я замечал за ней вспышки, но даже сам не смог отличить приступ от вспыльчивости, — с сожалением проговариваю, вспоминая все наши беседы с тещей.

— Это еще не все, дети, — наконец, мама вернула себе спокойствие. И теперь перед нами с Олей стояла решительная духом женщина. — Островский, твой отец, любовник твоей матери, — мама думала, что шокирует нас этой новостью, но, когда увидела наши кивки, села на диван от удивления. — Вы уже в курсе, — подтверждает сама себе; глаза остекленели. Оля присела рядом со свекровью, а я на свое место.

— Я узнала в тот роковой вечер перед выступлением. Застала их в клубе. Вы тогда приехали днем ранее, и, видимо, они воспользовались моментом.

— Боже, — всхлипывает Зоя Степановна, закрыв лицо ладонями, она опускается на свои колени. Тело содрогается от тихого плача, я хотел было утешить маму, но Оля остановила меня взмахом руки. Она сама обняла ее, и что-то прошептала на ухо. Мама выпрямилась и вытерла заплаканные, красные глаза салфеткой. — Спасибо, дорогая, — благодарит за что-то пушинку, ласково поглаживая ее руку. — Знаю и ценю твою поддержку, даже в самый тяжелый момент для тебя самой.