Проект «Убийца». Том 2

Рейвен стучала в дверь. Арлин прошипела и поспешила в комнату Леона, закрыв дверь. В его спальне царил творческий беспорядок. Вещи валялись на полу вместо ковра. Арлин вляпалась в пятно неизвестного происхождения, оставившего отвратительное липкое ощущение. Стук был слышен, несмотря на закрытую в спальне дверь. Арлин попыталась подвинуть к двери шкаф, его дверцы приоткрылись. Чтобы одежда не успела высыпаться, Арлин подскочила к дверям, чтобы захлопнуть их, но нечаянно дёрнула на себя и тихо вскрикнула.

На неё упал человек, повалив на пол вместе с вывалившейся из шкафа одеждой. Арлин задёргалась, пытаясь скинуть с себя проникнувшего в их квартиру ублюдка. Потянулась за лежащей пустой банкой из-под краски, чтобы огреть того по голове. Но что-то было не так. Упавший на неё человек был лёгкий, недвижимый и твёрдый. Арлин схватила его за плечи клетчатой рубашки и приподняла, задрожав всем телом. На ней лежала кукла Калеба Гаррисона. Несмотря на то, что Арлин видела Калеба вживую лишь раз, она хорошо знала его внешность благодаря фотографиям на телефоне Леона и парочке снимков в старых рамках. Кукла в полный рост в точности повторяла черты лица Калеба – будто слепленный мексиканским богом глиняный человек. Одежда даже его – клетчатая рубашка, штаны цвета хаки, обутые кроссовки. Какая педантичность к деталям.

Он лежал на ней, как приютившийся между ног любовник. Арлин взглянула на кровать, где спал Леон – художник зашевелился. В дверь настойчиво стучали. Чёртова неугомонная Кейн. Арлин подняла куклу и спрятала обратно в шкаф, мудро сделав вид, что ничего не видела и ничего не трогала.

И подошла на цыпочках к открывшему глаза Леону.

Ему снился тревожный сон, в котором он бродил по подвальному помещению заплесневевшей конторы моментального фото, куда его возил Деймон, чтобы договориться о поддельных документах. Люди в его снах неприятной наружности потеряли глаза и смотрели чёрными пустотами, задавая дежурные вопросы о деньгах, имени, гражданстве и национальности. Не хочет ли он стать ирландцем из какого-нибудь Дроэда?

На столах лежали разбросанные как винтики пистолеты, пули, зеркальные фотоаппараты, из объективов которых лезли черви.

Ему причесали на бок волосы скользкой пластиковой расчёской, которой впору вычёсывать кукол. Посадили на узкий табурет. Вспышка затвора ослепила до головокружительной тошноты. В горле стоял запах подвала и сигарет, будто после выпитого коктейля блевотины. Мужчина в грязной белой борцовке, обнажающей цветные татуировки на груди, одобрительно оскалил жёлтые зубы.

Леон бросился прочь из одного сна, чтобы очутиться в другом – в тёмной комнате лаборатории снимаемой им квартиры. На операционном столе гнило женское тело – пир для червей и выклёвывающих органы слетевшихся падальщиков.

Леон проснулся от тихого стука, благодарный этому шуму. Рядом сидела Арлин, в её глазах читалось беспокойство.

– Что это за стук? – сипло спросил Леон.

– Соседи делают ремонт, – прошептала она, ласково гладя его по голове. – Ты плохо выглядишь. Ты принимал сегодня лекарство?

Леон ответил нечто невнятное и отвернулся от Арлин на другой бок. Но она присела рядом, попытавшись развернуть его к себе.

– Леон, скажи мне пароль от своего счёта в банке. В последнее время ты очень рассеянный. Давай запишем его, чтобы ты не забыл.

– Потом Арлин, я хочу спать, мне скоро выходить на смену. Отстань от меня.

– Нам лучше снять деньги. Я слышала, что сейчас небезопасно хранить большие суммы на счетах.

– Потом.

– Но…

– Я сниму деньги потом.

Леон отмахнулся от неё, натянув одеяло на макушку.

– Леон, – Арлин потормошила его, но Леон крепко уснул или просто притворился спящим.

Досадно прикусив губу, Арлин поднялась, обогнула стоящую по центру куклу Потрошителя, остановившись напротив. И взяв лицо убийцы в свои нежные руки, прижалась к маске откровенным поцелуем, всунув в отверстие для рта гибкий язык.

* * *

Маккой не знал, как поступить лучше: отчитать Эдриана за самоуправство и разведённую грязь в больнице, на которую, как мухи на дерьмо, слетелись журналисты, или вручить орден за заслуги.

В допросной сидел Уильям Кёртис. Человек очень тихий и спокойный, не оказавший сопротивления при аресте, когда в морг ворвались Лестер и Куинн. Уильям, в тот момент вскрывающий труп, только поднял руки и обречённо вздохнул, позволив заломить за спину руки, на которых щёлкнул ободок наручников. Когда приехала полиция, его вывели через чёрный вход в плотном конвое. Спецназ накрыл его стеной противоударных щитов, защищая от пуль невидимого снайпера.

А по прибытии в участок он скромно попросил адвоката и кофе. Ни криков, ни угроз. Воспитанный мужчина около сорока лет с простоватой не выделяющейся внешностью и умными карими глазами. Идеальный образчик серийного убийцы восьмидесятых годов.

– У меня только один вопрос, – не выдержал Джозеф Маккой. – Как, вашу мать, агент Куинн, вы узнали, что Кэмпбелл и Кёртис связаны с Чэйн Боундом?