Профессионариум. Антология фантастических профессий

Он толкнул Катю к двери. Та, ударившись об неё, устояла. Игорь метнулся к ней, Катя съёжилась, но он лишь щёлкнул замком и снова выкрикнул, брызжа ей слюной в лицо:

– Срыгни отсюда, обезьяна!

Когда она наконец убежала, в прихожую вышел отец. У Игоря тряслись руки, почему-то всё расплывалось в глазах. Он даже не понял, что это слёзы, пока отец не сказал:

– Ах вот оно что! Теперь я понял. Не плачь. Да, предательство – это всегда больно, но её тоже можно понять…

– Её?! – едва не задохнулся Игорь. – Кого понять – её?!

– Пожалуйста, не кричи, – поморщился купировщик. – Ты же знаешь, я не выношу шума. И единственное, что я могу посоветовать тебе: если понять не получается – просто забудь. Пусть она перестанет для тебя существовать. Только не вздумай мстить! Не вздумай, слышишь?

Игорь мотнул головой, разбрызгивая слёзы, и нырнул к себе в комнату, словно моллюск в спасительную раковину.

* * *

Кати не было в школе три недели. Игорь очень надеялся, что больше она не придёт никогда. Но Катя пришла. На него не взглянула ни разу, даже мельком. Ему бы радоваться, а он, напротив, стал потихоньку звереть и беситься, и к последнему уроку завёл себя настолько, что готов был прямо в классе наброситься на рыжую зеленоглазую обезьяну. Но терпения дождаться звонка у него всё же хватило.

Игорь бегом, через две-три ступеньки, спустился к раздевалке, накинул куртку и выскочил на школьное крыльцо. Разгоряченные лёгкие обожгло морозом – январь выдался лютым. Игорь повертел головой: где лучше спрятаться, чтоб не спугнуть эту тварь? Мысль, мелькнувшая сразу, показалась дурацкой: а что если на той самой стройке?.. Но ведь в тот раз она пришла специально, не потому, что было по пути. И всё же предчувствие подсказывало: иди туда и жди, она придёт.

Он вышел из-за недостроенной стены и перекрыл ей путь, как когда-то ему – трое прихвостов. Катя даже не вздрогнула, будто ждала этой встречи.

– Прости, – сказала она. – Я не могла по-другому. Не знала… как.

– «Прости?..» – вытаращил глаза Игорь. – «Не могла по-другому?.. «Не знала?..» Ну да, у обезьян же не так много мозгов, чтобы знать. У них только подлые звериные инстинкты.

– Я не обезьяна! – сверкнула зелёным взглядом Катя. – И я сделала это не ради себя!

– Не обезьяна?.. Всё верно, ты – крыса! Вонючая, гадкая, хвостатая мразь!

– Я сделала это не ради себя! – вскинула руки и потрясла ими девчонка. – У меня есть маленький брат! И он… И у него хвост.

– Какой ещё брат? Что ты лепишь? – поморщился Игорь. – У тебя и в самом деле так мало мозгов, чтобы…

– Я говорю правду! – шагнув к нему, выкрикнула Катя. – У меня был хвостатый брат, которого такие, как ты, довели до того, что он покончил с собой. А восемь месяцев назад родился Костя. И у него тоже хвостик! Отец ушёл от нас, он и Витю еле терпел… А мама не хотела, чтобы Костя – как Витя… Мы уехали, здесь у мамы тётя. Мы думали, тут, где никто нас не знает, мы найдём купировщика, тот удалит Косте хвост, и… Но твой отец отказался это делать! Сказал, что не может, что рано… Я не знаю, правда – нет, что они делают это за большие деньги, но у нас всё равно их не было. И тогда я решила… Ты знаешь, что я решила. Только и это не помогло… Наверное, твоему отцу и в самом деле важны только деньги.

– Замолчи, тварь! – рванулся к ней Игорь, протянул руки – вцепиться в плечи, но тут же брезгливо отдёрнул их, убрал за спину. – Засунь свой язык в хвостатую задницу! Как можно к вам относиться, как к людям, если вы даже детьми прикрываться готовы? Пусть выдуманными, но детьми! Запомни, крыса: хвосты у людей не растут! А у тебя он вырос. Значит, ты не человек!

– У меня нет хвоста, – сказала Катя.

Она резко повернулась – Игорь решил: чтоб уйти. Но Катя одной рукой задрала вместе с платьем куртку, другой сдёрнула вниз тёплые, вязаные рейтузы… Трусики не съехали сразу, задержались резинкой на круглых, розовых ягодичках. Но Игорь увидел и так: хвоста у Кати нет. Но она всё равно доделала начатое – спустила трусы почти до колен. Игорь отвернулся и побежал.

* * *

Купировщик сидел в кресле спиной к двери с планшетом в руках, когда сын впервые в жизни ворвался в кабинет без спроса. Семён, выронив гаджет, натужно поднялся, плотней запахнул свой багровый халат и не оборачиваясь выкрикнул:

– Вон! Я запрещаю входить сюда без…

– Без хвоста?! – прерывая его, завопил Игорь. – Ты запрещаешь входить сюда без хвоста?! Ну извини, таким уж я уродился! По крайней мере я не вру, как те обезьяны, которым ты режешь хвосты. И как сам ты… – Он запнулся, и Семён, отпихнув кресло, подошёл к сыну:

– Когда я тебе соврал?

– Ты… Ты не врал. Но ты мне сказал, чтобы я забыл о Ка… крысе, а сам втихаря отрезал ей хвост. Она всё-таки заплатила тебе? Значит, это правда, что за деньги ты можешь…

Хлёсткий удар по лицу заставил Игоря замолчать. Семён будто сам ощутил эту боль. Не сдержался, опять… Злясь на себя, он выкрикнул:

– Безмозглый щенок! Тявкаешь вслед за дебильными шавками, разносящими это дерьмо!

– Но ты отрезал хвост той рыжей твари! Почему?!