Профессор Матусос и цирманский зверь

Вообще, моряки и местные жители были настроены исключительно доброжелательно, охотно поили и кормили путешественников, помогали найти самые зрелые и вкусные плоды бараньей пальмы, и даже ловко приманили несколько ослоухов. Это, впрочем, было несложно, так как ослоухи в своих крепких панцирях никого не боялись, передвигались не спеша, а ели один вид местной травы, которая и служила для них безотказной приманкой. Достаточно было собрать более-менее заметную кучку этой травы, которую моряки из деревни так и прозвали «отрада ослоуха», и рано или поздно возле этой кучи оказывался ослоух и не уходил, пока не съедал всю траву без остатка. Вовремя подкладывая траву в кучку, можно было удерживать ослоуха в нужном месте сколь угодно долго.

Ослоухов было в распоряжении экспедиции в достатке, чего не сказать обо всем остальном. Тейе мужественно пытался следить за сохранностью снаряжения и припасов, но тут творилось нечто странное. Никто не пытался что-либо украсть или испортить, ни местные жители, ни моряки не показывали ни малейшего интереса к пожиткам экспедиции, но предметы снаряжения, книги и одежда постепенно исчезали неведомо куда. В редких случаях удавалось перехватить ценный предмет до того, как он бесследно исчезал в хижинах местных жителей или домиках моряков. Пойманный с поличным похититель охотно отдавал украденную вещь и при этом показывал крайнее удивление, местные разводили руками, а моряки говорили:

— Приятель, так это твоя вещь, что ли? То-то я смотрю, я таких тут раньше не видел. Бери, конечно, мне она без надобности! Я просто подумал — валяется штуковина без присмотра, дай спрошу наших, может, потерял кто…

Для того, чтобы заполучить «штуковину», необходимо было вскрыть сундук и развернуть ткань, в которую заботливые мурджипуржджианцы упаковали все свои дары. Но удивление на лицах разоблаченных похитителей было неподдельным, а радость от возможности вручить бесхозную вещь владельцу — совершенно искренней.

С другой стороны, в груде снаряжения неудержимо нарастала доля непонятного и бесполезного барахла, которое по доброте душевной ежедневно приносили местные жители и моряки. Профессор просил, умолял, грозил и даже устроил общее собрание, где очень ласково и доходчиво объяснил, что не нужно, не требуется, незачем приносить ему посторонние предметы. Местные жители понимающе кивали, а моряки говорили «ну это конечно, это понятно». И все равно дня не проходило, чтобы поверх оборудования не оказывалось какой-нибудь коряги или обломка судового снаряжения.

Матусос даже растрогался, когда однажды утром увидел, как пять моряков и три местных, надрываясь, волокут в его лагерь огромную носовую фигуру с разбившегося здесь когда-то корабля. Фигура, изображавшая насупленного двуглавого дракона, была страшно тяжелой, моряки и туземцы обливались потом, но тащили ее из последних сил. Вовремя сообразив, что попытка водрузить дракона на кучу оборудования закончится для последнего трагически, Матусос решил не тратить время на крики и ругань, а возглавил процесс. Он принялся бегать вокруг незваных помощников, указывая направление и покрикивая «левее!», «осторожно, правую голову о пальму не тресни!» и «заноси!». После того, как дракон оказался все-таки на песке, а не на астролябиях и определителях, профессор от души поблагодарил всех участников мероприятия и постарался намекнуть, что дракон ему будет крайне полезен, но уж теперь у него есть все, что требуется, поэтому больше ничего приносить не нужно. Все разошлись по домам очень довольные собой, но поток даров и не подумал иссякнуть.

Нужно было срочно предпринимать какие-то действия. Профессор решил немного пройтись и осмотреться вокруг в поисках источника вдохновения. Тейе он оставил присматривать за сбором вещей, и ассистент обреченно побрел в сторону помощников, уже снова уютно расположившихся на песке.

Деревня тем временем жила своей привычной жизнью. Старейшина местных жителей учил детишек выбирать самый теплый и мягкий песочек для того, чтобы валяться на берегу. Силач Тутуза пошел купаться, и там на него напала акула. Ему неохота было вылезать на берег, поэтому он дул на глупую рыбину, отчего её уносило далеко в сторону. Так повторялось из раза в раз, но акуле было лень искать другую еду, а Тутузе — уплывать. Два моряка из соседних хижин валялись в гамаках и негромко переговаривались, вспоминая прежнюю суетливую жизнь на корабле. Они удивлялись, как можно было так глупо провести лучшие годы, когда можно вот так валяться на свежем воздухе и ни о чем не заботиться. Матусосу показалось, что на запястье одного из них поблескивает наручный компас из запасов экспедиции, но профессор решил не отвлекаться от размышлений и прошел мимо.

Дойдя до самого края деревни, на пороге одной из дальних хижин он увидел моряка, который был занят чем-то в высшей степени необычным. Вернее, необычным было то, что моряк был вообще чем-то занят. Обычно жителей деревни можно было застать за едой, разговорами, купанием или сном, и исключение Матусос увидел впервые.