«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Каллистер больше не мог смотреть на эту равнодушную спину. У него в животе будто разверзлась бездонная дыра. И хуже всего было то, что он осознавал собственную беспомощность. Гигант абсолютно чужд людям!

— Пока ты не способен правильно оценить мою внешность. Но потом уподобишься мне и будешь за это благодарен.

Теперь даже подумать ничего нельзя — гигант сразу прочитает мысль! Каллистер выскочил в коридор и, подгоняемый ужасом, помчался дальше. Трехглазый его не преследовал.

В голове у биолога царила неразбериха. Он вывел машину из гаража и вырулил на шоссе. Там увидел Томми и нажал на тормоз:

— Залезай! Поедем за полицией…

— Полицейские ничего не смогут сделать, — раздался в его голове голос филиппинца. — Я тоже подвергся процессу. И с тобой это случится, когда будешь готов.

— О господи!

Томми улыбнулся.

— Можно преодолеть эволюционный провал, не возвращаясь в первобытное состояние амебы. Существует короткий путь через пространство-время…

Каллистер выжал сцепление, и большая машина с опасной скоростью помчалась в гору.

Спускаясь с другой стороны, Каллистер проехал мимо знакомого дома: там жила девушка, чей велосипед несколько дней назад украл Пендергаст. Перед домом стояла машина лесничего, на дверце красовалась эмблема с сосной. Чуть подумав, Каллистер остановился, вышел из машины и поспешил к дому.

Там он застал девушку, ее родителей и лесничего. Разумеется, ему не поверили. Приняли за пьяного.

— Да чтоб вас всех! Идите и посмотрите сами! А если вы…

— Погодите, мистер Каллистер. Послушайте меня.

— Мы вместе поедем ко мне, и там… и там…

Недоразумение так и не удалось разрешить, и Каллистер выскочил из дома, запрыгнул в машину и поехал дальше. Но километра через полтора двигатель заглох. Машина уперлась в силовой барьер.

Он выяснил, что окрестности накрыл прозрачный купол, центр которого находился над его домом. Но это случилось позже. А пока Каллистер изо всех сил пытался сбежать. Он перепробовал все дороги и почти все тропинки, прежде чем убедился, что из ловушки выбраться невозможно.

На закате он подъехал к своему дому и остановился на безопасном расстоянии. На подъездной дорожке стоял автомобиль лесничего.

А вокруг занимались какими-то своими непостижимыми делами шестеро: Томми, трехглазый гигант, лесничий, девушка и ее родители.

Даже с такого расстояния Каллистер разглядел перемены в облике и движениях Томми.

В мозгу раздался голос:

— Ты уже готов к нам присоединиться? Мы с радостью примем тебя…

Каллистер побледнел от страха. Чертыхнувшись, он развернул машину и умчался прочь.

Далее творилось сущее безумие. Выбраться из-под купола Каллистер не мог, за помощью обратиться тоже, ведь он специально построил дом в лесной глуши, а сейчас был не туристический сезон.

Прошла неделя, вторая. Каллистер потерял счет дням. Его терзало ужасное одиночество. Слава богу, он обрел временный приют в брошенном доме девушки и ее родителей. Теперь их, как и Томми с лесничим, нельзя было узнать. Они превратились в трехглазых гигантов. Обрели утраченное человечеством наследие.

Однажды вечером, когда Каллистер сидел на корточках возле горящего камина, прямо у него на глазах из воздуха соткалась чья-то фигура. От неожиданности биолог подпрыгнул, но трехглазый человек, теперь уже полностью материализовавшийся, успокаивающе улыбнулся.

— Каллистер, я не причиню тебе вреда. Но мы вынуждены просить тебя покинуть это строение. Мы переделываем ландшафт, а оно не выполняет никакой функции, его необходимо снести.

Каллистер облизнул губы.

— Ты… Пендергаст?

Он не мог не восхищаться против воли этим суперменом, этой идеальной формой, из которой было отлито столь неидеальное человечество.

— Пендергаст? — прозвучало у него в голове. — А, понимаю. Нет, я был тем отшельником, который жил в пещере на другой стороне долины. Теперь я, разумеется, изменился. Мне нужно немедленно убрать это строение. Не мог бы ты уйти отсюда?

Каллистер ошеломленно молчал.

Конечно же, ему пришлось уйти. У него не осталось ни еды, ни крова. Он пытался охотиться. Через неделю одежда превратилась в лохмотья, а сам он — в грязное, заросшее, унылое, жалкое создание. Хуже всего было то, что Каллистер понимал: рано или поздно придется присоединиться к трехглазым гигантам.

И когда он это сделает, ему все понравится.