«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Интерес Флетчера к утренним звонкам стал чисто научным. Он больше не хотел заполучить что-то для себя лично. У него камень с души свалился, когда он понял, что не собирается красть ничего из будущего и повторять роковую ошибку бедняги Сотеля. Правда, были некоторые сомнения по поводу лекарства от похмелья. Оно казалось вполне безвредным, но какое воздействие оно может оказать на живущих сейчас людей? Ведь если дать им чудодейственное средство, они перестанут задумываться о последствиях. В результате Флетчер порвал рецепт и заставил себя забыть ингредиенты.

Между тем он с интересом наблюдал за успехами Кориса. Подглядывать в будущее было так увлекательно… Памятуя о предупреждении Синтии, он боялся, как бы Голос не обмолвился, что человек по имени Джерри Флетчер был сбит, допустим, вертолетом. Но этого так и не произошло. Правила неизбежной развязки не работали.

А с чего бы им работать? Флетчер же не вмешивался. Он не высовывался. Он следовал холодной логике — актеры на сцене обычно не убивают зрителей.

Джон Уилкс Бут…[32]

Но телефонные звонки были больше похожи на кино, чем на спектакль. Актеров отделяла от зрителя пропасть времени. Тем не менее Флетчер больше не перебивал Голос, а трубку поднимал и вешал очень осторожно.

Так продолжалось целый месяц. Наконец он услышал, что Корис готовится к отправке в свой сектор времени. Практика подошла к концу. Браунинга избрали президентом, «Доджерс» стали чемпионами, на Луне построили ракетную базу. Флетчер ломал голову, какие это годы — шестидесятые, семидесятые?.. Или еще позже?

Синтия упорно отказывалась прийти домой к Флетчеру послушать Голос. Она настаивала, что это всего лишь розыгрыш. «Это, конечно, не какие-нибудь шумы на линии, — признавала она, — но все происходящее слишком надуманно, чтобы быть правдой». Однако Флетчер полагал, что на самом деле Синтия верит ему больше, чем пытается показать.

Ему было все равно. Так или иначе, скоро все закончится. Для карьеры Флетчера наблюдения вреда не принесли: ему светило повышение зарплаты и продвижение по службе, а ипохондрия приняла почти безобидную форму. Порой он сомневался в крепости собственного здоровья и для профилактики принимался глотать витамины, но это бывало нечасто.

Флетчер даже не записывал за Голосом. Теперь он боялся делать это — так некоторые люди стараются не наступать на трещины на асфальте, чтобы не пошел дождь.

— Завтра он уезжает, — сообщил как-то раз Флетчер Синтии за обедом.

— Кто?

— Корис, разумеется.

— Хорошо. Значит, скоро ты прекратишь болтать о нем. Пока у тебя в голове не заведутся новые тараканы. Что дальше? Ручной лепрекон?

Флетчер усмехнулся:

— Это мне не по средствам.

— Они едят сливки, да? В смысле, пьют сливки.

— Мой будет пить дешевый виски и прочую огненную воду.

— А этот цыпленок «качиатторе» ничего, — проговорила Синтия с набитым ртом. — Если ты обещаешь все время кормить меня такой вкуснятиной, я пересмотрю свои взгляды на женитьбу.

Это было самое щедрое обещание с ее стороны. Флетчер тут же предался мечтам. Позже в саду на крыше они остановились, чтобы передохнуть между танцами, и стали любоваться мерцающим городом. Огни внизу делали ночь еще более бескрайней и черной.

— Ракетная база на Луне, — тихо проговорил Флетчер.

По щеке ударил прохладный ветер. Флетчер обхватил Синтию рукой и привлек к себе. Внезапно ему стало очень хорошо от мысли, что он не наступал на трещины на асфальте. Он не полагался на удачу. Будущее — неизвестное будущее — опасно, потому что оно и есть сама неизвестность.

А ведь опасность может подстерегать совсем рядом. Вот здесь, сейчас — до парапета всего два шага… По счастью, у людей есть барьеры, не дающие сделать эти два шага.

— Тут холодно, — сказал он. — Давай зайдем в зал, Синтия. Мы же не хотим подхватить воспаление легких — тем более сейчас.

Телефон зазвонил. Этим утром голова у Флетчера снова раскалывалась. После вчерашнего, надо полагать. Он бросил сигарету в пепельницу и тихонько поднял трубку. Наверное, это последний звонок…

Голос сказал:

— Все готово, Корис?

Пауза.

— Тогда даю полчаса. Отчего ты задержался?

Снова пауза, дольше прежней.

— Что, правда? Надо будет записать. Но в те времена неврозы были обычным явлением. Эмбрион-Корис тоже склонен к неврозу, но мы все исправили. Кстати, по чистой случайности его мать как раз сейчас приехала в отпуск. Через несколько часов ты сможешь ее увидеть. Теперь об этом человеке. Он знает, кто ты?

Пауза.

— Не понимаю, как он мог узнать! Или вычислить тебя. Если бы он нес такой бред, его бы заперли в лечебнице. Как его зовут?

Пауза.

— Флетчер… Джеральд Флетчер. Я проверю, но уверен, что насчет него нет никаких записей. Он не из наших. Плохо. Сбежал ли он из больницы, или… А, понимаю. Ну, думаю, сейчас он в надежных руках. Да, тогда это называлось психлечебницей. В своей работе ты не касался медицины тех лет. Забавно, что он узнал о тебе. Не могу понять…

Пауза.

— Назвал тебя по имени? Не Корисом?! Да уж. Как он вообще мог узнать? Это и правда интересно. А когда он впервые дал о себе знать?

Пауза.