Профессор Влад

Он мечтал описать удивительные замкнутые миры — настоящие маленькие вселенные, в которых, утверждал Влад, его герои обитают с самого рождения. (Или будет правильнее сказать, что эти волшебные миры обитают в них?) Когда-то, проводя исследования в специнтернате, он изучил их множество, и каждый из чудо-мирков — если, конечно, удавалось достучаться до сознания пациента, — очаровывал автора (а, значит, и будущих читателей!) неповторимым своеобразием и яркостью красок — таких, что и не снились Homo vulgaris («человеку нормальному»). Пиршество ощущений, пиршество чувств, мыслей, звуков, категорий, букв, чисел, ещё чего-нибудь совсем уж неожиданного… Кстати, мое «предметное царство», о котором я недавно ему рассказала в письме, как нельзя лучше вписывается в концепцию… Что скажете, Юлечка?..

А что я могла сказать? Возможность стать соавтором… — да что там, хотя бы проходным персонажем бестселлера (а доцент замахивался именно на такой результат!) польстит кому угодно. Вот и я всё с большим наслаждением предавалась ностальгии, выискивая в памяти всё новые «золотые крупицы опыта», как выразился бы Гарри, или «пиковые моменты», как называл их Влад, который был страшно доволен моим усердием и подбадривал меня, как умел: — Юлечка!))) Клёво!))) Бутылка шампанского за мной!))) — Шампанское я ненавижу с детства — с того самого дня, где мой названый брат приподнимает сковородку, — но этот момент казался мне недостатоШно пиковым, чтобы охлаждать им авторский пыл.

И вдруг всё кончилось. В один прекрасный день доцент Калмыков — хочется верить, что неумышленно! — вместе с очередным одобрительным смайлом прислал мне и знаменитый вирус «Ай лав ю», в одночасье стёрший с жёсткого диска всю хранившуюся там информацию — включая игры, старые письма и, что самое грустное, электронные адреса. Поначалу-то я (просто ещё по-щенячьи не веря в существование необратимых явлений) не слишком расстроилась, — но вот два дня спустя ко мне зашел Гарри, чтобы с горем пополам восстановить утраченное, и я со стыдом поняла, что, несмотря на свою феноменальную память, адреса гениального доцента воспроизвести не могу.

Тут-то мне и стало не по себе: оказывается, я успела всерьёз к нему привязаться. Можно было надеяться, что рано или поздно он сам даст о себе знать; но шли дни, а от Влада всё не было вестей, что наводило на зловещую мысль, что беднягу постигла та же напасть. А, может, он просто решил, что моих воспоминаний уже достатоШно для книги?..

Я ткнулась было в «обсуждалку», но там, естественно, не осталось и следа В.П.Калмыкова, доцента кафедры медицинской психологии неизвестно какого вуза. Было похоже, что наши виртуальные дороги разошлись навсегда.

Сперва я сильно по нему скучала. Всё-таки до сей поры никто не понимал меня так хорошо, как бывший аутист Влад, и я чувствовала, что в каком-то странном смысле он был и остаётся самым близким мне человеком — даже Гарри, натура (как мне казалось) излишне здоровая, не мог его заменить. Потом, постепенно, печаль начала утихать. Мы ведь, аутисты, абсолютно самодостатоШны и прекрасно обходимся без друзей, даже виртуальных. Обошлась и я, и к тому времени, как МГИПУ им. Макаренко открыл мне свои тяжёлые двери, загадочный коллекционер чужих воспоминаний успел сам стать воспоминанием. Тогда я и подумать не могла, что этот забавный эпизод — лишь предисловие к чему-то большему. А то бы, конечно, запомнила нашу переписку более подробно! Но Гаррин хрустальный шар, оказавшись дешёвой шарлатанской снастью, напрочь лишил меня шанса заглянуть в будущее.

3

Краткая справка для друзей, родственников и прочих «групп поддержки», что так активно машут мне сейчас из глуби зала плакатиками «Юля, мы с тобой!!!» и серыми (имеется в виду, наверное, пресловутое вещество!) флажками с надписью «Психфак».

«Головное» здание МГИПУ им. Макаренко — конгломерат унылых грязно-свинцовых коробок (среди них особо примечателен «корабль», семиэтажное строение факультета педагогики с выеденными ректоратом недрами, а также «паровозик» — длинный, узкий блок общаги) стоит на южной окраине города в мрачной компании промышленных построек и печальных заброшенных пустырей. Снаружи оно кажется некрасивым и скучным, зато внутри!.. Причудливые переплетения коридоров, переходов, запасных выходов, чёрных лестниц и лифтов с хитрой схемой «живых» и «мёртвых» кнопок давно превратили здание вуза в настоящий аттракцион — чудовищный в своей изощрённости лабиринт, где заплутал бы даже Ясон с его магическим клубком, — и, помнится, в пору вступительных испытаний, в панике плутая по зловещим закоулочкам, я всерьёз жалела, что не додумалась прихватить из дома катушку ниток. Несчастному, запаренному, издёрганному абитуриенту приходится изрядно попотеть, чтобы добраться до логова Минотавра — экзаменационной аудитории тож!..