Профессор Влад

Причиной тому — вовсе не чей-то злой умысел или каприз, как можно было бы решить с перепугу, а просто создавалась «голова» бестолково, необдуманно, урывками. Влад рассказывал мне: еще в начале 60-х вуз, весь целиком, ютился в убогой кирпичной пятиэтажке близ дремучего леса, куда будущим «инноваторам» приходилось добираться на перекладных. Но их выпуск ещё успел краешком зацепить начало «большой стройки», которой было суждено затянуться на добрых десять лет, чтобы, слепо наращивая корпус за корпусом, превратить поначалу скромное, даже стильное здание в нечто чудовищное. Прекратился же сей архитектурный бум, рассказывает опять-таки Влад, благодаря маленькой криминальной истории: после того, как в 72-м году арестовали главного бухгалтера Ингу К. и её мужа, проректора по хозчасти, после того, как весь вуз узнал об их жутких финансовых злоупотреблениях, оставшимся на свободе преемникам стало казаться (возможно, не без оснований!), что жилища для новых, прогрессивных факультетов куда выгоднее арендовать, чем строить…

Вот так и случилось, что мы сидим теперь здесь, в тихом уютном переулочке близ Чистых прудов: еще зеленое яблочко психфака вопреки пословице укатилось от развесистого древа МГИПУ на добрых пол-Москвы!..

Прежде чем войти сюда, наши гости наверняка залюбовались прелестным аккуратным фасадом — нежно-бежевым, с четырьмя белыми коринфскими колоннами; если же не полениться и обойти здание целиком, в душе родится странное ощущение «временной петли»: то ли вспоминаешь будущее, то ли предвидишь прошлое, пережитое не тобой, но кем-то очень похожим на тебя за этими кое-где уже слегка облупившимися стенами… Таков уж он, причудливо-романтический, обаятельно несовременный маленький дворец с его загадочными выступами, эркерами, башенками неизвестного назначения и огромными круглыми, пыльными окнами, сквозь которые с трудом, но можно разглядеть широкие, просторные лестницы с массивными, чугунными, узорчатыми перилами: будто вдруг переносишься в какой-то прочитанный в детстве авантюрный роман, чьё действие происходит в старинном замке — да, в сущности, здание факультета и впрямь очень старое: до войны здесь, кажется, ютилась школа-интернат. Стоит ли говорить, что я страстно влюбилась в этот памятник архитектуры, не успев ступить на его порог, — ну, а обнаружив, что ездить сюда могу трамваем, окончательно поняла: это судьба…

Входя в просторный, прохладный холл, сразу видишь могучую мраморную колонну, подпирающую высокий потолок. На ней укреплен матерчатый стенд с объявлениями и расписанием занятий. Взглянув направо, замечаешь гардеробную (в холода светлую и уютную, летом — пустую и мрачную, загадочно скалящую в полутьме все три неровных ряда кривых железных зубов), а налево — тяжёлую дубовую дверь с табличкой: «Деканат». Рядом — огромное тусклое зеркало в вычурной раме, украшенной золочёными завитушками. Обогнув колонну, попадаешь в коридор, ведущий к лестничной клетке, одну за другой минуешь несколько массивных дверей (кафе, кафедры и проч.), пока, наконец, не добираешься до последней, самой скромной, без таблички: войдя в неё и спустившись на пять ступенек, оказываешься в библиотеке (это бывший спортзал: в «абонементах» и теперь еще сохранилась шведская стенка и две баскетбольных корзины, читалка разместилась в раздевалке, а «ксерокс» — в каморке физрука).

На втором и третьем этажах идут лекции. Преодолевая одну за другой ступени парадной лестницы, можно услышать, как неторопливые, размеренные голоса почтенных профессоров и доцентов сплетаются в нестройный гул, который вскоре превращается в какофонию, пополняясь странными, тягучими, заунывными звуками; непосвящённые обычно удивляются тому, как плохо организован наш студенческий хор. На самом же деле то молится своим богам Космическое Братство — сомнительная, но состоятельная секта, арендующая у факультета актовый зал на третьем этаже и часть коридора. Акустика в здании великолепная, и, само собой, пение Братьев не лучшим образом влияет на учебный процесс; но, как бы ни раздражали педагогов эти нудные богослужения, им волей-неволей приходится терпеть их. Ведь каждая нота, пусть и фальшивая, обернётся вскоре рублём в преподавательском кошельке!..

Уважаемая комиссия, думаю, не обидится, если я напомню, что её заработок целиком и полностью зависит от предприимчивости Ольги Валентиновны Майоровой, нашего декана — смелой женщины, что вот уже много лет сытно кормит себя и коллег, сдавая факультет под офисы, склады и магазины!..