Профессор Влад

Все бы хорошо, да вот беда - бывают случаи, когда овеществление не срабатывает. К примеру, когда я попыталась применить его к себе самой, меня постигла обиднейшая неудача: в круглом, сероглазом, с прямой челкой девичьем лице, тупо глядящем из зеркала, я так и смогла найти ни одной зацепки - даже глаза-бусины были точь-в-точь дяди-Осиными! - и после ряда бесплодных попыток махнула рукой на свою затею. В сущности, мне, как и любой девочке моего возраста, гораздо интереснее было бы узнать, как я выгляжу в глазах других, нормальных людей, «симпатичная» я или «уродина» (понятия, увы, для меня темные!), однако и тут я потерпела фиаско. Отец уверял, что для него я всегда буду красавицей, - что, конечно, обнадеживало, но как-то не слишком, мама, брезгливо морщась, умоляла поменьше вертеться перед зеркалом, ну, а дяде Осе с некоторых пор вообще стало бесполезно задавать вопросы: ему было не до меня…

Все началось с того, что он, прежде завзятый домосед, стал пропадать где-то по вечерам. Потом и вовсе загулял - и возвращался только под утро, слегка покачиваясь, с блуждающей, блаженной улыбкой на глуповатом лице... В манерах его тоже появилось что-то новое - уверенность, что ли: он совсем перестал мыть за нами посуду, а на привычные, уже набившие всем оскомину мамины подколки отвечал снисходительным похмыкиванием… В общем, не было сомнений в том, что свершилось чудо и Оскар нашел, наконец, свой идеал - незамужнюю даму с московской пропиской и хорошими жилищными условиями.

Кто она?.. Откуда взялась?.. Имя героини?.. Дядя Ося загадочно отмалчивался, видимо, боясь сглазить; но тут мы кое-что вспомнили. На дворе стоял декабрь 91-го года; несколько месяцев назад, в августе, Оскар Ильич, неожиданно оказавшись единственным среди нас храбрецом, вышел на баррикады. Когда все завершилось и он вернулся домой, его встречали, как героя; еще несколько дней мама, а за ней и отец, величали его не иначе как «наш освободитель», на что дядя Ося строго отвечал: «Не каркайте!» Мы-то наивно думали, что он имеет в виду будущее России, теперь же выяснилось, что дядя был озабочен куда более важной проблемой - личной. Что ж, отныне его называли «освободителем» только иронически - в том смысле, что он вот-вот освободит нас от своего присутствия.

Под напором родительского любопытства он понемногу стал выдавать информацию. Да, он действительно встретил тогда на баррикадах женщину своей мечты. Она - врач-невропатолог в районной поликлинике. Вдова. Одинокая?.. - с любопытством спросила мама. Нет, слегка помявшись, отвечал дядя Ося, не совсем одинокая, у нее сын, - но это как раз не страшно, потому что их трехкомнатная квартира близ Кутузовского прямо-таки огро-о-омная, места хватит всем!.. А сколько лет сыну?.. Ну, чтоб не ошибиться, он примерно на год старше Юлечки (мне было одиннадцать - значит, ему двенадцать). Это особенно порадовало родителей, - я услышала фразу: «Вот будет Юлечке кавалер».

Хороший мальчик? О да, умнющий парень, прямо вундеркинд… Я, тайком подслушивающая разговор взрослых, решила, что речь снова идет о какой-то редкой болезни, что заставило меня проникнуться к будущему кавалеру заочной симпатией.

- Ты хоть приведи их к нам, познакомь, - сказала мама. Дядя Ося засуетился: конечно, он давно мечтает всех нас познакомить, просто ждал, пока все окончательно утрясется (он неоднократно обжигался и боялся теперь излишней поспешностью спугнуть удачу). Особенно, по его словам - по его лицемерным словам! - ему хотелось свести бывшую воспитанницу со своим будущим пасынком. (Юлечка сейчас как никогда нуждается в общении со сверстниками). То-то выйдет парочка!.. Дядя Ося расписывал «будущего пасынка» с такой страстью, будто тот был его родным сыном: чудо-ребенок!.. Умница! Красавец!! Отличник!!!

Последнее вызвало у мамы острый приступ скептицизма. - Что-то ты загибаешь, - с сомнением сказала она, - если он красавец, зачем же он тогда отличник? - Даже через стену было слышно, как оскорбился дядя. - Ну, хорошо, - произнес он после секундной паузы, - раз так, больше я ничего не расскажу, и не просите.

Но хватило его ненадолго. Спустя пять минут он как бы невзначай забрел в гостиную, где я тихонечко сидела на диване, делая вид, что читаю… и хвалебная песнь о вундеркинде полилась, ничем не сдерживаемая, сызнова. Увы, чем дольше я внимала ей, тем грустнее мне становилось, и виной тому был отнюдь не «чудо-ребенок» с его удивительными достоинствами.

Он что - забыл, с кем разговаривает?.. - изумленно думала я, вполуха слушая восторженный дядин бред. Похоже, да, забыл - иначе не осмелился бы мозолить мне уши описаниями «потрясающей внешности» пасынка. - Красавчик! - говорил он с придыханием, - просто красавчик!.. Девочки толпами бегают!.. Черненький такой, прямо демоненок; брови вразлет, а глазищи под ними - во!.. Огромные!.. (Что-то у наших будущих родственников все было «огромным»!). Черты лица…