Профессорятник

Этот несколько грубоватый сюжет относится к началу далеких 80-х годов, когда рассказчика баек, после защиты докторской диссертации (тогда это было еще довольно редкое событие) стали вдруг «сватать» на разные должности, как в своем родном «колхозе», так и далеко за его пределами. Помнится, моим высокопоставленным другом Евгением Петровичем (работником министерства, с которым судьба свела во время «восточной кампании» в Афганистане) была предложена на выбор должность ректора сразу нескольких провинциальных педагогических институтов (в Бийске, Горно-Алтайске и Южно-Сахалинске), от которой удалось благоразумно «откреститься». Судьба не раз хранила автора, и уже хотя бы за это ее клясть никак нельзя.

Ректором Бордовским Геннадием Алексеевичем мне была предложена должность заведующего кафедрой — думаю, в те годы (разумеется, не сейчас!) лучшая вакансия для лиц, которые противятся «поденщине» и пытающихся дружить с наукой. Но это случилось позже, а сейчас речь о другом...

Занятия со студентами в те времена начинались рано — в 8 утра, и многие преподаватели, равно как и студенты, торопясь и чертыхаясь, штурмовали редко ходивший пассажирский транспорт. В помещении кафедры уже сидела почтенного возраста лаборантка — Тамара Ивановна, усердно корпевшая над очередной «халтурой» — кому-то строчила очередную диссертацию на дряхлой пишущей машинке «Ундервуд». Жила оно скромно, в одиночестве, и желание подзаработать лишнюю копейку меня отнюдь не напрягало. Ради Бога! Вот только ее гражданское сознание находилось, можно сказать, на протоплазматическом уровне: диссертации она печатала исправно — слов нет, а вот на тиражирование материалов для проведения практических занятий ее явно не хватало, и я, естественно, бурчал, откровенно выражая свое недовольство.

Поэтому тот неприятный, но по своему остроумный диалог, который произошел в то утро между Тамарой Ивановной и явившимся спозаранку на работу профессором Соколовым не стал для меня неожиданностью.

Т. И.: Олег Васильевич! Знаете ли вы, какая мне уготована судьба после того как Ю. Н. (это я) станет заведующим кафедрой?

Профессор (вынув трубку изо рта, оживившись): Очень интересно! Ну-ка рассказывайте, не томите\

Т. И.; Он меня, ясное дело, вытурит взашей и возьмет на мое место девушку семнадцати годков, верно говорю?

Профессор (обращаясь уже ко мне): а вы говорите, что Тамарка — дура. Ведь все, все понимает, каналья!

В самой неприглядной ситуации оказался я, поскольку в подобных выражениях никогда Тамару Ивановну не характеризовал (в чем тут же старался безуспешно ее убедить), а пытаться дезавуировать Олега Васильевича — едкого и бесцеремонного острослова — можно было лишь «напороться» на очередную «шпильку».

38. ГАЛСТУЧНАЯ КРУГОВЕРТЬ

Кто из нас не мучился всепоглощающим вопросом — что же этакое подарить близкому человеку или даже сотруднику в день рождения, чтобы и самому не оконфузиться и чтобы вещь понравилась, украсила быт, не отправилась на «верхнюю полку» или в дальний угол шкафа и была вообще востребована?

Оказывается, об этом существует целая «наука», учитывающая пол, возраст, увлечения «тостуемого» в этот день человека, степень близости с ним, его потребности в области учебы, работы, спорта или досуга. К сожалению, эта «наука» мало считается с состоянием наших финансовых возможностей, с тем, о каком времени идет речь — об эпохе всевозрастающей сытости или, напротив, кризисных годах (иногда усугубляемых еще и санкциями), когда наши покупательные способности меняются в худшую сторону. Кстати, встречаются люди, которые еще помнят времена, когда нейлоновая рубашка стоила 24 рубля, а шкурка соболя 22 рубля — то есть, эти продукты некогда котировались, как вполне сравнимые по своей ценности. Вот это была «лафа»!

В любом случае, креативные способности представителей мужеского пола в отношении выбора подарков, на наш взгляд, существенно уступают таланту женщин. Во всяком случае, мужчины в день рождения гораздо чаще узнают о том, сколько же непотребных вещей, подаренных их однополыми братьями по разуму, имеется на свете.

Для многих из нас, подвизающихся на ниве образования, все постперестроечное время прошло, например, под знаменем «дарения» и особенно «передарения» абсолютно бесполезных ...письменных приборов и дорогих авторучек, накопившихся в неимоверных количествах еще с социалистических времен. Один коллега, как-то заметил, что подобные дары вызывают у него «рвотный инстинкт». Это, конечно, преувеличение, крайняя, экстремистская реакция, но косвенным образом подтверждающая малопригодность таких презентов в реальной жизни. Надоевшие сувениры стали какой-то напастью нашего времени.