Профиль незнакомца

– Мы благодарны тебе, Господи, – начал мой отец, – за всю эту вкусную еду и особенно за то, что Мики и Кей здесь с нами, поскольку обе едва не угробили себя наркотиками и алкоголем.

Мои глаза полезли на лоб. Голова отца была опущена, глаза крепко зажмурены. Джимми прочистил горло, чтобы скрыть смех. Мики встретилась со мной взглядом и улыбнулась.

– О, ради бога, Говард, – сердито сказала мать.

– И спасибо тебе, Господи, – продолжал отец, – за то, что моя жена все еще красива, и за моего сына-гея.

Услышав это, мы все подняли головы.

– Что ж, аминь, – прогудел Раузер и сел за стол.

– Аминь, – повторили все мы с энтузиазмом и тоже заняли свои места.

– Это было интересно, – сказала мать и в упор посмотрела на отца. – Кому картошку?

На столе стояла огромная миска картофельного пюре с чесноком, а вокруг нее – рагу из зеленой фасоли, лепешки из сладкого картофеля под слоем манго, кинзы и свежих нарезанных перчиков халапеньо, запеченные в панировке лепешки из козьего сыра на зеленом салате с фенхелем и вишней – и, наконец, по фаршированному цыпленку для каждого из нас. На десерт мать приготовила столь любимый Джимми ежевичный коблер с ягодами, которые она собрала и заморозила летом, и тыквенный чизкейк с кленовой глазурью и поджаренными орехами пекан, который я жду весь год.

– Я приготовила специально для вас кое-что острое, – с улыбкой сказала мать Раузеру; она видела, как тот посыпал красным перцем почти все, чем она его потчевала.

Раузер кивнул и потянулся за сладким картофелем.

– Вы – лучший кулинар, которого я знаю, миссис Стрит. Такие вкусности больше нигде не попробуешь.

– Я люблю готовить, – ответила мать и покраснела. – Особенно для человека с хорошим аппетитом. Это такая чувственная вещь, приготовление пищи… Вы не можете снять кожицу с манго, не прочувствовав этого.

Я уставилась на мать. Внезапно до меня дошло, что она кокетничает с Раузером.

– Как неловко, – пробормотал Джимми.

Отец как будто ничего не замечал. Я взглянула на стаканы для воды, наполненные ромом и гоголь-моголем, и задумалась, сколько из них они оба уже опрокинули сегодня.

– Так было не всегда, – буркнул мой отец. Я слышала, как он говорил это о стряпне моей матери, сколько я себя помнила. Обычно это был его единственный вклад в нашу застольную беседу. – Когда мы только поженились, она готовила так плохо, что мы молились после еды.

– Говард, – пожаловалась мать. – Эта шутка не была смешной первые тридцать лет, когда ты ее рассказывал; честно говоря, я не знаю, с чего ты взял, что это будет смешно сейчас.

– А, по-моему, это смешно, – сказала Мики, не поднимая глаз и рассматривая керамическую подставку для салфеток в форме индейки рядом с ее тарелкой.

Мать посмотрела на нее, затем перевела взгляд своих фиолетовых глаз на моего отца.

– Говард, ты настроил против меня дочь моей единственной сестры. Надеюсь, ты счастлив, – заявила она с сильным прибрежным акцентом – этакая обиженная Скарлетт О’Хара. Став еще большей мученицей, моя мать, похоже, сделалась еще большей южанкой.

– Слушай, Кей, где Дайана? – спросил Джимми, вероятно, надеясь сменить тему. Мой брат был прирожденным миротворцем и мастером отвлекать нашу мать. – Я надеялся увидеть ее, пока я здесь.

Я улыбнулась.

– У нее новая любовь.

– А-а, – сказал Джимми, кивая. Все мы годами наблюдали, как Дайана переживает циклы отношений. Она была не из тех, кто может быть счастлив в одиночестве.

Мать всплеснула руками.

– Единственная женщина на зеленой земле божьей, которая тебе интересна, – и она тупа как пробка.

– Дайана не тупа, мама, – возразил Джимми. – Она милая. И ты всегда будешь единственной женщиной в моей жизни.

Мать мгновенно смягчилась.

– А ты едва ли не самое красивое существо, которое я когда-либо видела. Ты это знаешь?

Я была вынуждена согласиться. Мой брат был симпатичный мужчина, тонкокостный, с карими глазами и темно-шоколадной кожей. Его наследственность была загадкой. О его биологических родителях вообще ничего не было известно, но он был успокаивающей силой в нашей взбалмошной семье с того момента, как стал ее частью.

– Тебе следует чаще приезжать домой, – сказала ему мать. – Все не так, как раньше. Сейчас у нас по соседству несколько афроамериканских семей, и Китай, похоже, где-то открыл какие-то ворота, потому что везде бегают маленькие китаянки. – Она похлопала отца по руке. – Говард, мы опередили время.

Я устроила демонстративное шоу с закатыванием глаз, а Джимми был вынужден отвернуться. На протяжении большей части нашей жизни мы создавали проблемы за столом, мой брат и я. Обычно во время благословения я смешила его, а Эмили Стрит не терпела смех во время благословения.

Раузеру не потребовалось много времени, чтобы практически уничтожить своего цыпленка и начать накладывать себе добавку. Он потянулся за очередной горкой рагу из зеленой фасоли. Мать приготовила его на южный лад, под жирным грибным соусом, панировочными сухарями и с жареным луком-шалотом. Ее рагу всегда были сердечным приступом на тарелке. В чашке «Крискo» и то меньше жира.