Прогнившие корни. Книга 1

В эти мгновения он чувствовал себя живым, готовым на исцеление. Но это была лишь иллюзия, временное облегчение, словно от вскрытого нарыва, из которого начинал сочиться жёлтый, вонючий гной. После он всегдавозвращался на зов и его нарыв вновь постепенно заполнялся, и снова начинала бить дрожь предвкушения. Со всех сторон вновь смыкались стенки, делая его своим заложником. И вновь демон приказывал сделать это снова, но лучше. И он снова оказывался в плену и чтобы выбраться и стать кем-то другим, ему был необходим проводник.

Сакральная жертва!»

— Странно. Он пишет о себе в третьем лице, — пробормотала она, пробегая глазами строчки. — Видимо это о прежнем священнике.         

Старик непонимающе уставился на Лану.           

— При чём здесь мёртвый проповедник? 

— Это ваш внучатый племянник с ним расправился, — призналась Лана, понимая, что уже не имеет смысла умалчивать об остальном. — Тот на протяжении долгих лет приставал к мальчикам из своего прихода. Одной из жертв был и Юстас Зима. Вот он и отомстил...

— Куда катиться мир. А я думал, я чудовище! Насколько я помню, его загрызли бездомные собаки? — спросил Вальтман, его морщинистые руки так и не перестали дрожать.

— Не совсем. Убийца был один. У семейства Зимы была собака — Матильда, которая родила щенка от волка. Я думаю, он забрал его у своего отца и вырастил, себе в помощники. Зверь там...

— Вы, что волка с собой притащили? — нажав кнопку на пульте управления креслом, Вальтман подкатил к проёму, ведущему в большой зал. Он долго молчал, словно не в силах поверить в то, что окровавленная груда чёрной шерсти не мерещится ему. — И кто его так? Неужели вы?

Только теперь он обратил внимание на её перебинтованные руки. В нескольких местах на белоснежной ткани проступили пятна крови. Лане пришлось выбросить разодранный мощными челюстями фиксатор, что удерживал её кости в нужном положении. Новые раны от клыков зверя были куда страшнее, чем те, что она нанесла себе в шахте. За те десять минут, пока она в компании уже знакомых охранников добиралась до центрального входа в музей, ей прямо в машине оказали первую помощь. Но боли в потревоженной кисти она не чувствовала, так же, как и в разрезанной осколком вазы ладони. Никакая, даже самая страшная рана на её теле, не была способна отвлечь её от боли засевшей глубоко внутри.

Преданные Вальтману люди явились за ней спустя несколько часов после её смертельной схватки со зверем. И только теперь, глядя на изуродованного Зиму, она поняла, почему им понадобилось так много времени. Сквозь тревожное забвение её слух уловил шум приближающегося автомобиля. Лана с трудом открыла глаза, и сердце сделало резкий скачок. На неё единственным остекленевшим глазом смотрело поверженное животное. Она совсем забыла о произошедшем ранее и реальность, словно товарняк, на полном ходу врезалась в её сознание. Неподвижное тело вытянулось, коченея, кровь вокруг подсохла и сделалась практически чёрной. Каково было удивление двух охранников Виктора Вальтмана, когда она попросила взять с собой труп зверя. Заметила восхищение, промелькнувшее в глазах обоих. Её охотничий трофей!

— Мне пришлось выбирать: стать обедом, или... Иначе я бы здесь не стояла. Внук вашего брата пробрался в мой дом, когда я ещё была вашей гостьей, и попросил отдать ему записку. Он хотел, чтобы вы оценили по достоинству его рвение.

— Знаете, Лана, я до последнего момента думал, что вы ошиблись, — тяжело проговорил старик. — И человек, проработавший у меня почти два года, ни в чём не виноват. Он верой и правдой служил мне, выполнял любое моё поручение, о чём бы я ни попросил... — Вальтман захрипел и закашлял, но всё же смог справиться и продолжил. — У него была цель, и я не виню его за то, что он хотел вернуть себе имя Вальтманов. В нём течёт наша кровь. Так я думал в том момент, когда вы покинули мой дом. Я сомневался: вдруг у девчонки воображение разыгралось и всё то дерьмо, что она на меня вылила это полный бред? До тех пор пока мои люди не нашли всё это. — Он вяло махнул рукой в сторону стола с его жутким содержимым.

Только сейчас она заметила уже знакомый железный ящик на полу. И внутри что-то оборвалось. Она вспомнила подвал, и состояние бывшего следователя там, у подвала, и осведомлённость Юстаса. Она в который раз пошла по ложному пути.

— Вы оказались правы! — продолжал Вальтман, не замечая её состояния. — У него та же болезнь. Он сам признался.