Прогнившие корни. Книга 1

Она его почти не слушала, вспоминала о той бессонной ночи, когда решила изучить того, кого она искала. Узнать о его болезни. И словно прозрение накатило на неё. Из общего текста её мозг выхватил лишь строчку, и этого оказалось достаточно, чтобы вспомнить и другие моменты:

«При дислексии ребёнок при чтении поворачивает голову под таким углом, что складывается впечатление, что в процессе участвует лишь один глаз».

Юстас Зима так и не смог избавиться от этой давней, детской привычки. Это-то и заметила Лана, входя в кабинет к Яну, где его ждал посетитель. Ответ был почти на поверхности, стоило лишь копнуть чуть глубже. Юстас Зима не стал скрываться. Не для этого он с такой тщательностью спланировал тот несчастный случай на воде, сразу после того, как его отец раскрыл правду о своём рождении. Он поселился не где-нибудь, а в доме своих предков, выжидая удобного случая, чтобы заявить о себе.

Несмотря на своё психическое расстройство и все те извращения, без которых он не мог обойтись, он жаждал власти и денег. И от того насколько он был расчётлив в своих действиях, он вселял ещё больше ужаса.

— Он даже имя выбрал впечатляющее. Ксандр! — горько усмехнулась Лана, разглядывая фигуру, стоящую на коленях. — Сокращение от Александра. Я могла бы и раньше догадаться, что это неспроста. Он хотел быть, как можно ближе к вам. А когда я всё же поняла...

— Решили, дать мне возможность расправиться с моим помощником, не подозревая, что он внук моего брата, — закончил за неё старик.

— Да. Рассчитывала на то, что вам не понравиться то, что в вашем доме живёт похититель и убийца детей, — она на секунду замолчала. — Вы ему уже сказали, кто вы на самом деле?

— Я с этим выродком даже говорить не стану. Он не заслуживает того, чтобы я ему что-то объяснял, — зло проскрипел старик, разворачивая коляску обратно к столу. — Он замарал мой дом всем этим. Все эти дети, безвинные жертвы... К чему они?

— Он болен. И в этом виновен и тот священник, что растлил его, и его отец, который был в курсе того, что творилось с его сыном.

— И всё это породил мой брат! Неужели весь наш род прогнил настолько? — скривился Вальтман, тут же напомнив ей, зачем они вообще встретились.

Лана вытащила из сумки конверт и протянула старику. Развернув пожелтевший лист, он долго разбирался в тексте, шевеля губами, а вслух закончил:

— Твой Алекс...

Она наблюдала, как он разорвал лист на мелкие кусочки, сжав их в дрожащем кулаке.

— Возможно, вам будет интересно прочесть и это? — она протянула второе письмо.

— Что там ещё? — недоверчиво пробурчал тот. 

— Это написал мой дядя. Думаю, он здесь пишет о вас.

— Прочтите вы, — махнул он рукой, в его голосе была какая-то обречённость, словно он понимал — то, что он сейчас услышит, сломит его окончательно.   

— Неделю назад умер мой бывший коллега и давний друг. После себя он оставил эту записку, не раз в прошлом порываясь рассказать мне о чём-то важном для него, но так и не решился. И вот после его смерти я нашёл этот конверт среди своих бумаг. Мой друг все эти годы хранил эту страшную тайну, не имея возможности открыть правду. Он понимал, что написанное здесь сродни бомбе, что накроет всех. Ему не хватило смелости. Эти строки своего рода признание и одновременно обвинение. Всю свою жизнь я восхищался человеком, не заслуживающим этого. Единственное объяснение событиям тех далёких лет повергает меня с ужас!

После того, как Лана закончила, первым долгое молчание нарушил Вальтман.

— Он приходил ко мне. Должно быть, сразу после того, как написал это... — старик указал на бумагу в её руках. — Был взволнован. Я его таким ещё никогда не видел. По его взгляду сразу понял, что что-то случилось. Он не обвинял меня, нет! Но этого было и не нужно, я слишком хорошо знал Яна, чтобы понять, насколько всё плохо. До сих пор не могу забыть его взгляд, когда он только переступил порог моей комнаты. Ян ни словом не обмолвился о той записке Александра, лишь задал мне один единственный вопрос.          

Лана молча ждала продолжения. Виктор Вальтман отвернулся, словно ему было тяжело смотреть на неё, опустившуюся по другую сторону стола, в кресло дяди.