Прогнозы постбольшевистского устройства России в эмигрантской историографии (20–30-е гг. XX в.)

В планах построения новой России Струве предостерегал от намерений имущественной реставрации, «вредной и утопичной идеи», которая будет способствовать размаху Гражданской войны, поскольку крестьяне никогда не откажутся от своей собственности. «Политическая задача освобождения России от коммунистического гнета, – писал Струве, – сама по себе достаточно велика и трудна, чтобы осложнять ее имущественной или социально-экономической реставрацией»[141]. Как именно установит будущая Россия на основе признания собственности порядки в области землевладения и землепользования, зависит от конкретных решений новой власти.

Одним из главных условий нового государственного устройства Струве признавал частную собственность и свободу. Право частной собственности как «основное правовое начало всей хозяйственной жизни» Струве считал необходимым по возможности ввести даже при господстве коммунистов. По его сведениям, подобные настроения имели место и в самой России.

Струве глубоко осознавал специфические особенности России как крестьянской страны. Лицо возрожденной России, по Струве, должны определять две творческие идеи – «национальная и крестьянская». Наиболее вероятной формой государственного управления ему представлялась «национальная диктатура на крестьянском основании»[142]. Исторический путь возрождения России Струве и его единомышленники связывали и с процессом первоначального отпадения ряда национальных территорий России, за которым последует воссоединение (неизвестно в какой форме), поскольку потребность в центральной власти будет определяться прежде всего экономическими соображениями. Одновременно он понимал, что неизбежный процесс освобождения и отчленения отдельных национальных районов от большевистского центра означает и опасность для целостности государства вплоть до распада России. В национальном строительстве Струве считал необходимым упразднить партийную власть, учредить справедливое судопроизводство, обеспечить национальное воспитание и образование и предотвратить вмешательство государства в дела совести и веры.

Основательной перестройке, полагал Струве, должна быть подвергнута в постбольшевистское время и человеческая личность как «живая основа всех преобразований». Чрезвычайно значимым прогнозом, сохраняющим актуальное значение и в современной жизни России, является созданная Струве концепция «личной годности». «Если в идее свободы и своеобразия личности был заключен вечный идеалистический момент либерализма, то в идее личной годности перед нами вечный реалистический момент либерального миросозерцания». Эта концепция создавалась с дореволюционного периода вплоть до 20-х гг. ХХ в. Идею годности, отмечал Струве, англичане выражают словом effciency, немцы – словом Tüchtigkeit, французы – словом force. Ибо годность – сила[143]. В 1926 г. Струве указывал, какое важное значение он придавал идее «личной годности»: «Размышляя над некоторыми и, так сказать, конечными вопросами обществоведения, я изобрел и пустил в оборот определяющее все мое мироощущение и центральное для моего нравственного, социального и политического мировоззрения словосочетание: личная годность»[144].

Проблема «личной годности» для Струве прежде всего мировоззренческая проблема. Она возникла как реакция на миросозерцание, главными для которого являлись идеи личной безответственности и равенства. «В русской революции, – писал Струве, – идея личной годности была совершенно погашена. Она была утоплена в идее безответственных личностей и проповедовалась на Западе, в освободительном движении дореволюционной России и в советское время»[145]. Идею «личной годности» Струве признает прямой противоположностью идее безответственных личностей.

Автор замечательной статьи о концепции «личной годности» Струве А. А. Кара-Мурза проницательно усмотрел, что для Струве «идея «личной годности» универсальна и гораздо более фундаментальна, чем разделение обществ на «социалистические», «буржуазные» и пр.»[146] По своей сущности проблема «личной годности» – это проблема роли человеческой личности в историческом процессе, в ее экономическом, культурном и нравственном прогрессе. Речь идет не только и не столько об определенных свойствах человеческой личности, сколько о разных психотипах, олицетворяющих разные тенденции в развитии русской культуры. Людям «личной годности» были свойственны холодное самообладание, упорство, выдержка, дисциплина, ответственность, самоограничение, терпимость, чувство меры. Они верили в Возрождение России «под знаком Силы и Ясности, Меры и Мерности, под знаком Петра Великого, просветленного художническим гением его великого певца Пушкина»[147].