Прогони мою печаль

— С чего вы взяли, что я наделена талантом? Вы ведь даже не видели, как я танцую.

— Я видел ваши глаза, этого достаточно. Они рассказали мне все.

На его губах остались следы соуса. Сама не понимая, что делает, Жасмин протянула руку и вытерла его. Грант сжал ее запястье и стал медленно облизывать перепачканные пальцы. От нежных прикосновений и теплого дыхания она затрепетала. Несколько минут они сидели, не в силах отвести друг от друга взгляд. Повисшая тишина казалась неуместной и напряженной. От вида того, как расширяются от желания его зрачки, у Жасмин перехватило дыхание. Тишина окутывала ее и толкала в его объятия.

— Мне пора. — Грант откинулся на спинку, явно желая увеличить расстояние. На лице при этом проявилась гримаса страдания, губы превратились в тонкую линию. — Я не должен…

Все же он медлил, находился совсем рядом, только руку протянуть, прикоснуться, одним движением разрушить последнюю едва ощутимую преграду, созданную усилием воли и самоконтролем. Она была уверена, что в его объятиях ее тело оживет и опять сможет чувствовать.

Жасмин положила руку ему на бедро и провела пальцами по джинсовой ткани, готовая поклясться, что мускулы его напряглись, а дыхание участилось, и позволила себе сделать следующий шаг. Подавшись вперед, посмотрела ему в глаза и приоткрыла рот.

Сильные руки прижали ее плечи к спинке дивана. Поняв, что он не приближается, а отдаляется, она удивленно распахнула глаза. Он поспешно встал:

— Не хочу начинать то, что ни один из нас не сможет прекратить.

Жасмин вспыхнула. Какое унижение!

— Я пытаюсь избежать того же.

Даже не попытавшись встать с дивана, она проводила его взглядом до двери и выдохнула, лишь когда та захлопнулась за Грантом.

Глава 8

Грант проснулся утром с тяжелой головой. В глаза словно насыпали песок, но причиной тому — не ночные кошмары, на этот раз его мучили сновидения другого рода. В них Жасмин лежала на его диване, стояла на балконе, опираясь на перила. На этом, разумеется, все не заканчивалось. Становилось все труднее не замечать ее притягательности. Вчера вечером, когда она дала понять, что не возражала бы, если бы он остался, Грант невероятным усилием воли заставил себя подняться и уйти.

Грант долго стоял под душем, желая смыть следы давящей неудовлетворенности. Вчера, едва вернувшись домой, он сразу принял ледяной душ, однако утром его еще одолевали фантазии. Жасмин глубоко засела ему в душу, и он никак не мог отделаться от мечтаний о ней. Не помогали даже клятвы не нарушать данное себе слово.

Прижавшись лбом к холодной кафельной плитке, он направил струю горячей воды на затылок. Что он ни делал с собой, как ни боролся с чувствами, Жасмин удавалось одним взглядом раздуть затухающий огонь.

— Черт! — Грант взревел и застонал.

Быстрым движением перекрыл горячую воду и включил холодную. Ледяные потоки обожгли тело, заставляя переключиться на другие эмоции. По крайней мере на время. До того дня, когда он опять ее увидит.

Он вышел из душа и взял большое толстое полотенце. Пройдя в гостиную, включил телевизор и уже готовил кофе, когда услышал, что корреспондент произнесла его имя.

«Мы давно не рассказывали вам о том, как отвратительно временами ведут себя известные спортсмены».

Грант прислушался.

«Уверена, вы еще помните, что вытворил в прошлом году Грант Фарли, центральный нападающий Ягуаров».

На экране появилась его фотография после тех событий. Губа распухла от единственного попавшего в цель удара, который он случайно пропустил, глаза налиты кровью, отчего лицо изменилось до неузнаваемости.

«После ночи в полицейском участке ему было предъявлено обвинение в хулиганстве, поскольку он стал зачинщиком драки, в результате которой два человека оказались в больнице. К счастью для Гранта, обвинения были вскоре сняты. Разумеется, как же иначе, если вы один из самых высокооплачиваемых игроков Австралийской футбольной лиги».

Понизив голос, девушка приблизила лицо к камере.

«А теперь просмотрим несколько фотографий, сделанных на этой неделе».

Выругавшись, Грант выключил телевизор. Внутри все кипело от злости. Прошел уже год, а они все бросают толпе стервятников его фотографии. Всякий раз, когда напоминали о том, что он тогда натворил, становилось дико стыдно. С двадцати лет он много времени проводил в ночных клубах, это неминуемо кончилось бы плохо.

В тот вечер он так много выпил, что не раздумывая бросился на обидчика, прежде чем его успели оттащить друзья. К счастью, камеры наблюдения в клубе показали, что ни один из его ударов не был достаточно серьезным, чтобы госпитализировать человека. Но публика в заведении собиралась известная, все с хорошими связями.

Никогда Грант не чувствовал себя так отвратительно, как в момент, когда подписывал чек. Несколько месяцев отсиживался за границей, приходил в себя, вернулся лишь тогда, когда появились силы и желание опять заняться тем, что дороже всего в жизни.