Прогулка под деревьями

И несколькими строчками ниже: «Но почему, спросила Клара, это происходит так редко и человеку так трудно увидеть, как открывается его внутренний мир, через который он тем не менее постоянно связан с миром горним? Так, отвечал я, происходит со всеми незаслуженными дарами, которые дает нам в удел божественное благоволение и с помощью которых Бог часто возвышает низкое и презренное. Но секрет, который большинство людей не хотят понять, состоит здесь еще и в том, что подобный дар никогда не дается тому, кто его жаждет, и что нет другой возможности его снискать, чем ослабить и унять свое желание».

Я уверен, что эта книга привлекла меня одновременно и своей главной темой — связи и перехода между двумя мирами, — и своим тоном. Словно требовался именно такой тон, чтобы высказаться на эту тему, как подобает.

* * *

«Книга Внутреннего Смысла» Руми[126], сборник бесед великого мистика XIII века с учениками.

Всё в этом мире — только личины и покровы:«Явись нам божественная Красота без покрова, мы бы не выдержали ее».

Он на свой лад развивает тему мотылька и свечи: «Если бабочка бросилась в пламя свечи и не сгорела, значит, это была не свеча». «Бог — это тот, кто сжигает человека дотла, и ничто Его не удержит». Вспоминаю одно из самых знаменитых стихотворений гётевского «Дивана», «Selige Sehnsucht»[127], навеянное Гёте стихами Саади:

Скрыть от всех! Поднимут травлю!
Только мудрым тайну вверьте:
Все живое я прославлю,
Что стремится в пламень смерти.

И еще Руми: «Пробудившись, ты сидишь в ночной темноте и готов отправиться навстречу рассвету. Ты не знаешь к нему путей, но ожиданием дня ты уже приближаешь его. Так путник, темной и облачной ночью бредущий за караваном, не знает, куда направляется, где проследует и какое расстояние преодолеет. Но наступит день, он увидит итог пройденного и, так или иначе, куда-то придет».

О человеке: «Если он не говорит вслух, то говорит про себя. Он всегда в разговоре, как смешанный с грязью поток всегда в движении. Чистая вода потока — вот его язык, а грязь — лишь его плотская сторона. Грязь — случайность, не более…»

1988

январь

Sono soltanto quelle anime in pena…
(Только эти скиталицы-души,
эти пчелы в зимней пустыне
мечутся от наста к насту…)

Это голос Марио Луци[128], стихотворение «Пчелы» в его книге «Из глубины полей»; там есть еще четыре поразительные вещи в память о матери, под названием «Христианская смерть». Строка одной из них: «la voce di colei che come serva fedele»[129] напоминает Данте.

март

Я хотел бы послать привет Шеаде[130], не омрачившему свои страницы ни единой тенью, и последним стихам Борхеса в его «Поруке», где грусть так светла, что, кажется, почти окрыляет читателя:

Живем, то находя, то забывая
Луну, счастливый амулет ночей.
Вглядись позорче. Каждый раз — последний[131].

(Стоит сказать, что Клод Эстебан сослужил борхесовской книге такую же хорошую службу, как Ибарра[132] — плохую, что отметил в рецензии на выход этого злополучного томика и Жак Реда[133].)

апрель

Фрагменты Гёльдерлина: ошибка — и до чего же претенциозная ошибка! — использовать эти вещи, которые темны, потому что отрывочны и не закончены, в защиту отрывочной и темной манеры собственного письма.

* * *