Прогулки по Средневековью. Война... Чума... Инквизиция...

Знакомая нам по Орлеанским событиям компания в составе Жанны, Алансона, Дюнуа, Жиля де Ре и Ла Гира стальным катком прокатывается по Луаре — будто и не было долгих лет поражений, разочарований и пессимизма. Они берут крепость Жоржо и пленяют английского командующего Уильяма Саффолка. Захвачен Менский мост. 17 июня пал Божанси. Попутно Ла Гиром берется такой неприступный и грозный Шато-Гайар.

18 июня состоялась битва при Патэ — англичанами командовали знакомый нам по Орлеану Джон Талбот, граф Шрусберийский, а также герой «Битвы селедок» и будущий прототип персонажа Шекспира Джон Фастольф. Пожалуй, это была первая крупная битва в открытом поле за последние десятилетия, где французы быстро и без затруднений победили, вовремя смяв английских лучников, — и это после позорных Креси, Пуатье и Азенкура! Талбот попал в плен, Фастольф бежал.

В Селле в гости к Жанне приходит Жиль де Ре, она предлагает ему чашу с вином — отметить победу. Барон поблагодарил за угощение, но Дева усмехнулась и пообещала господину Жилю, что очень скоро они отведают гораздо лучшее вино в Париже.

Дюнуа, окончательно уверовавший в Госпожу Надежду и ее божественную миссию, уламывает все еще сомневающегося дофина немедленно идти на Реймс — Карл де Валуа всегда был нерешителен и немного боязлив, но за май-июнь 1429 года перед ним открылись фантастические перспективы. Казалось, что остановить Деву и ее верных соратников невозможно: если с ним Бог, то кто против них?! Впрочем, давайте дадим слово самому Дюнуа:

«…Я вспоминаю, что после победы (при Орлеане), о которой я говорил, принцы королевской крови и капитаны хотели, чтобы король направился в Нормандию, а не в Реймс; но Дева всегда считала, что нужно идти в Реймс, дабы миропомазать короля, и приводила доводы, говоря, что, как только король будет коронован и миропомазан, мощь неприятеля станет постоянно убывать, и в конце концов враг не сможет вредить ни ему, ни королевству. Все с ней согласились».

Решено! Выступаем на Реймс! Немного поворчал только Алансон, предлагавший развивать наступление на Париж (где перепуганный недавними громкими событиями регент Бедфорд ввел осадное положение) и далее на Нормандию — в этом был не только патриотический, но и меркантильный интерес; в случае успеха он вернул бы собственное герцогство Алансонское.

Мнение Жанны и Дюнуа перевесило — армия движется вперед, практически не встречая сопротивления. 10 июля без боя взят город Труа, 13 июля под скипетр Франции возвращается Шалон, 16 июля перед дофином и Девой открывает ворота Реймс…

Коронация Карла де Валуа была произведена молниеносно — на следующий же день, 17 июля; видимо, неуверенный в себе дофин боялся, что удача мистически ускользнет от него, как столь же мистически и осенила своим крылом. Из этого следует, что церемония подготавливалась заранее, еще во время триумфального похода, длившегося две с половиной недели.

Коронация — обряд сложный и не самый быстрый, кроме того, имелось довольно скандальное затруднение: корону, скипетр и прочие королевские регалии династий Капетингов и Валуа вульгарно стащили англичане: сокровища хранились у герцога Бедфорда. Значит, необходимо было отыскать аналоги — есть неподтвержденные сведения, будто эрзац-корона была взята из казны Реймского собора. Дополнительно требовались церемониальные одежды для короля, знамена, включая Орифламму (ранее хранившуюся в Сен-Дени под Парижем), и еще сотня мелких деталей.

Спрашивается, а к чему столь невероятная спешка? Почему именно Реймс, а не Париж, который можно было бы взять сравнительно легко — в столице находился всего-навсего двухтысячный гарнизон бургундцев и почти отсутствовали англичане?

Ответ прост: требовалась легитимизация Карла де Валуа как законного и миропомазанного короля Франции — мы помним, что с английской точки зрения королем Англии и Франции являлся младенец Генрих VI при регентстве Бедфорда. Лишенный наследства по договору в Труа, дофин нуждался в признании со стороны французов, и миропомазание в Реймсе становилось важнейшим политическим актом и очередным символом: очень скоро в Лондоне начали недоумевать — как это Господь Бог допустил помазание «незаконного» короля?

В Реймсе Жанна встретилась с отцом и матерью — Жан д'Арк очень вовремя позабыл о прежнем обещании «своими руками утопить эту Девицу, если она уйдет с солдатами». Знал бы старик, с какими персонажами дочери пришлось вместе сражаться, с учетом текущей репутации необузданного Ла Гира и будущих разговоров о Жиле де Ре.