Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

— Чего непонятно? "Не модно!" В самом деле, какие чувства и эмоции и симпатии у живых зрителей лик старого, основательно изношенного, со следами врождённых и приобретённых пороков? Возрастом за восемьдесят? Изобрази портрет такого усопшего, так ты первый заявишь: "чего грустить? Пожил своё!"

Портреты на могильных плитах так художественны и впечатляют, что, глядя на такой страх в сердце

такой, страх в сердце входит! Того и гляди, что усопший вот-вот глазом подмигнёт и скажет:

— "Заходи! "За жизнь" поговорим!" — а какие разговоры о тутошней жизни вести ТАМ?

— "Спасибо… подожду… позже…" — так и случаются "акты вандализма" на ваших кладбищах.

— Только по этой причине? Зависть?

— И такое бывает. Ну, как же! Представь бедное, до уныния, кладбище с простыми, до убогости, "опознавательными знаками-крестами". И вдруг кто-то один среди общего кладбищенского убожества (скромности) "вырывается вперёд" и ставит шикарный памятник родичу. Что остаётся думать большей части "поминателей усопших"? Кои не могут последовать за богатым? Завидуют:

— "Надо ж такой памятник отгрохать! Каких денег стоит!" — вот, она причина. "Не выпячивайся" в жизни, а после отбытия "туда" — особенно! На Арлингтонском кладбище все памятники одинаковые, каждому убитому — простой камень. Один не больше другого. Кого там "вандалить", когда все одинаковые?

В одну из полос жизни, родные и близкие, будто сговорившись, стали покидать наш, второй по красоте, мир. Как заведено издавна, приходилось принимать активное участие в их погребении. Куда деваться! Тогда и заметил: в сознании стали появляться нетерпимые, далёкие от "торжественности момента" мысли на тему похоронной кутерьмы.

В паузах между оформлением документов, приобретением гроба, рытьё могилы с применением "дополнительной платы "на тяжёлый грунт" могильщикам, добывания выпивки и закуски для участников "траурного мероприятия", появлялись нехорошие мысли. Не философские типа "все там будем", но злые и очень далёкие от "святости момента". "Моральное разложение" в отправлении похоронных обрядов почувствовал в себе ещё до вселения беса, но после "оккупации" сущностью с названием "бес", "разложение" моё двинулось вперёд "семимильными шагами"!

С чего начинается всякое погребение? Прежде всего — с возможностей погребающих. С наличности в кошельке.

Итак, размер наличности известен, подсчитали. На всё хватает и ещё останется, чтобы помянуть "ушедшего" в мир иной и через девять дней. Главная экономия: не полированный гроб из орешника. Затем идут "экономии" меньших размеров: ограниченное количество спиртного.

Главное веселье в поминках: никто из поминающих не знает, для чего вообще устраиваются "торжества" с перепоями и обжираловкой. Много существует объяснений, но общепринятое такое:

— Чем богаче поминки — тем больше хороших слов об усопшем скажут. Из словесного добра и устроителям поминок что-то достанется:

— "Как хорошо родня проводила "виновника торжества" в "последний путь"!

На "сороковины" затраты меньшие, а через год покойник в материальном плане не очень трясёт кошельки оставшихся жить родичей.

— Большие затраты уходят на сооружения персональных "мемориалов". Ваши "мемориалы" показывают собственную красоту, а сами усопшие в таких мемориалах как бы и нипричём. Каков процент молодых сегодня может сказать, в память каких событий установлены "вехи памяти"? А если и знает, то, как сильно воздействуют таковые знания на их души?

— Пожалуй! Хорошие, удивляющие и вызывающие зависть "мемориалы" стоят больших денег. До разорения! Но у живых, думаю, полностью разоряться на память об усопших, резона нет. Вся наша жизнь, какой бы "широкой" не была, в итоге сужается до погребения. Предел мечтания каждого уходящего из жизни — "пустить красивой кончиной пыль в глаза остающимся".

— В старину у вас выражение ходило: "не по чину берёт". Означало совсем простое: если ты мелкий чиновник, то более одного гуся, в качестве "подношения" брать, не смел. Ежели он нарушал неписанное правило, то окружающие, коим всегда и всё известно о тебе (и обо мне!), без промедления говорили: "не по чину берёт"! Если ты при жизни был говном, но в финале улёгся под обелиск немыслимой стоимости, то, как тебя не обвинить в "превышении власти"?

Шикарный монумент на могиле вора равносилен знаку в "Правилах дорожного движения на тот свет". Шикарный памятник — всего лишь знак внимания со стороны "родственников, друзей и знакомых" И надпись: "помним, любим, скорбим…"

— Бес, скажи, а слово "любим" уместно изображать на памятных "скрижалях"? Как можно "любить" мёртвого? "Помнить" — куда ни шло, "скорбеть" — и это понятно, а вот как их "любить"? "Некрофилией" не отдаёт?

— Отдаёт. Замечание верное, в самом деле, мёртвых только у вас "любят". И, заметь: ничего иного об усопшем пишут на "поминальных скрижалях", одни сплошные "умолчания".

— Хочу быть исключением и на отцовом надгробном "камне" из мраморной крошки в цементе написать слова:

"здесь покоится прах коллаборациониста, замечательного отца и человека". Годится и такая "похоронная метка":