Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

— Доблестные асы Рейха, черти бы вас взяли! Вы на восток курс держите? Сбросьте ужасный груз своих "ноющих" самолётов на наши головы! Разгрузитесь на нас бомбами — и тогда нашим братьям на востоке ничего из смертельного груза не достанется! Пусть они останутся живы! Убейте нас, но не их! Мы оккупированные, мы основательно и навсегда порчены оккупацией в глазах "советской власти", отныне мы граждане второго сорта. Мы готовы закончить пребывание в мире сем согласно нашей любимой "крылатости": "сам погибай, а…" — так нет же, не слышал таких призывов к небу, где проходили тяжело груженые самолёты Luftwaffe Bommbenfliegerkrafte. Бомбардировочная авиация, то есть. Она, "любимая"! Немецкого языка не знаю, но хотелось бы писать об авиации и её тогдашних "забавах" с мирными гражданами только на немецком языке. Оно и понятно: если меня долбит немецкая авиация — о ней следует говорить на немецком языке, наступит время прятаться от советской авиации — вспомню русский язык.

Если говорить "немецкая бомбардировочная авиация дальнего действия", то это будет длиннее, чем Luftwaffles. "Немецкая бомбардировочная" должна чем-то отличаться от точно такой же, но "советской" авиации? Должна! Оккупант говорил аборигенам "Komm!", а не "иди суды", хотя суть от названий не менялась. Нужно соблюдать правила и условности.

Сожаление от прошлого осталось на сегодня: ну, почему и отчего не знал на те времена ни одного "провокационного вопроса" и не мог спросить:

— Монастырцы дорогие! Ответьте, для какого неизвестного будущего, для каких прекрасных времён вы так отчаянно цепляетесь за жизнь сегодня? То, что у вас есть на сегодня — и "жизнью" назвать грех, да и впредь ничего хорошего вам ждать не стоит! Плюньте на бомбёжки и не цепляйтесь так отчаянно за то, что называете "жизнью"! Положитесь на Провидение!

"Профессионал пера" давно бы заметил наши метания от темы к теме и осудил их, но мне (и бесу) такие метания понятны: привычка метаться осталась от древних бомбёжек. Бес не испытал прелестей бомбёжек и ему нет нужды метаться по темам, и он это делает…

— … в знак солидарности с тобой!

Все, кто на себе когда-то испытал прелести бомбёжек, на всю жизнь и остались "мятущимися". Есть люди "запуганные", а тех, кому довелось испытать прелести, связанные с бомбёжками, назвал бы "паническими".

Случались у людей "панические настроения", но это всего лишь часть человека и временная, а когда весь, от макушки и до пят "панический" — это совсем другое!

Телесным метаниям бомбируемых предшествовали муки душевные: "где спрятаться"!? — предаваться анализу о прочности убежища никто не собирался. Ни один сценарист никогда, и ни в одном фильме о прошлой войне, не вставит в речи отрицательных героев крамолу, граничащую с предательством:

— Скорее бы пришли эти немцы! Глядишь, и бомбить перестали бы! — в каком количестве голов "советских граждан" могла сидеть подлая мысль о скором приходе врагов — никто и никогда не узнает.

Ах, наши фильмы о войне! Какие они красивые и правильные, как в них всё точно расставлено по местам! В военных фильмах даже смерть у героев красивая! Нет ни единого кадра о смерти, от которого бы зрителю стало неловко!

Почему популярен известный фильм из семнадцати серий о советском "гении разведки"? Сделано немало и других отечественных фильмов о доблестных "героях невидимого фронта", но только этот неповторим? Да потому, что он красивым получился. Почему так вышло? А если бы ещё в этом фильме "действующие лица и исполнители" говорили на немецком, берлинском говоре, а нам оставили бы только титры — вот тогда этот фильм получил бы высшую оценку мировой Академии Кино!

— Пожалуй! Лик основного героя фильма о "непровальном" разведчике, не совсем славянский, очень на арийца смахивает. Если бы "режиссерка" фильма на эту роль взяла типичное ваше лицо с носом картофелиной, или любое другое, но не то, что есть в действительности, то фильм прожил бы не дольше других из этой серии.

— К чему клонишь?

— Не понял? Представь, если бы вместо актёра с арийским лицом роль отдали бы другому актёру? С явно славянской внешностью? Забавный и "правдивый" фильм бы получился! Смешивать нельзя, но сравнивать — допустимо. Полезно и безопасно. Моё отступление не имеет никакой связи с прошлым, ты его можешь не записывать. И совсем пустяк: того "семнадцати серийного" героя-разведчика почему-то именуют "Штирлицем".

Глава 57.

Бомбёжки продолжаются.

Немного о "первой" любви.

Смысл бомбардировок с воздуха времён моей войны был прост и понятен: люди, или не совсем такие, управлявшие "ап-п-а-а-ра-атами тяжелее воздуха", старались сверху бомбой угодить в меня, а моя задача была прямо противоположной: избежать встречи с бомбами доступными способами, но позиции разнились несоответствием "целей и устремлений". Так и жили: те — кидали, эти — уворачивались. Между двумя задачами имелась и "начинка", "промежуток", "вариации" и нюансы". О них, в паре с бесом постараюсь рассказать, не упуская запомнившихся подробностей.