Прогулки с бесом (СИ)

Анекдот мастера изрядно оброс бородой, но как всякий интересный анекдот оставался молодым, и достойным быть сыгранным в известном театре стольного града:

- Совецкие времена, судят молодую кассиршу-растратчицу, и по трезвому взглянуть - дело не уголовное, никого не убили... хотя трата государственных средств наказывалась не слабее уголовных.

Было, тратили молодые кассирши "народные деньги", а "самый гуманный суд в мире" отправляя растратчиц на отсидку. Ничего интересного.

Оплату хорошего адвоката девахе не по силам, откуда у растратчицы суммы, а по закону о защите девахе нужно давать адвоката, без адвокатов в стране саветов не судили.

А защищать юную транжирку поручили начинающему адвокату с "лицом кавказской национальности", молодому, неопытному, плох управлявшего русским языком. Грузин.

Что сказать в пользу молодой растратчицы государственных денег, чем оправдать? Гиблое дело, такие дела адвокаты-профессионалы "тухлыми" называют. Не на чем "строить линию защиты" и абсолютно непонятно, какими речами "отвести карающий меч правосудия" от обвиняемой: пусто! Не юристу понятно: проигрышное дело подсунули адвокату "с лицом кавказской национальности", но "отступать некуда, позади..."

Суд шёл своим чередом, речь обвинителя ничего особенно не содержала, и без судь было понятно: растратчица получит норму на отсидку в лагере. Швеёй.

Пришло время адвокату пройти по стопам лучших защитников и кавказец начал

- Уажаеми граждани суди! Ви пасматрель будим на мой падзащитни! Харашо пасматри! Нет, какой красиви деушька! Слова нет! Падсудими пакажи рук, рук пакажи! - девица, выполняя указания "спасителя" оголила руку настолько, насколько позволяла одежда:

- Нет, ви пасматри, какой эта красиви рук! Слов нет, какой красиви рук! Такой рук не можит браль гасударствений деньга! Падсудими, пакажи груд, груд пакажи! - ярился и нагревался адвокат. Команду на открытие груди девица выполнила быстро и без смущения, а грудь и в правду была правильной, объёмистой и, следовательно, красивой - ви пасматри на это груд! Вах, какой груд! Слов нет, какой красиви груд! Падсудими, пакажи ног, ног пакажи! - девица не заставляла себя ждать: обнажённая нога, прекрасная, как и другие явленные взору суда

части тела явилась козырем в "состязательности защиты и обвинения":

- Нет, ви пасматрель на это ног! Вах, слова нет! Такой красиви ног не можит пайди по приступни дарога! Я кончиль!

Судья:

- Я - тоже...

Отравляя сознание подчинённому анекдотом из судейского мира мастер намеревался разрушить начинающуюся карьеру "общественного защитника"? Испортить дебют? И до сего дня, а прошло тридцать лет, не могу придти к однозначному ответу: человек имел желание взбодрить и вдохновить анекдотом, или провалить и опозорить принародно? Как завра идти на судебное заседание с таким анекдотом в памяти!? Ведь это куда хуже, чем отравление алкоголем! Будь заседание через неделю - анекдот, как срезанное растение потерял свежесть и не имел воздействия на смешливость мою. Не будет ли завтра в суде филиал театра "Комедии и сатиры", где в главной роли "спасителя" подсудимого выступит не профессионал, а далёкий от судейского мира человек?

Чутьё не обмануло: веселье, как и ожидал, началось с момента, когда участников "процесса" пригласили в зал судебного заседания.

Действо началось с того, что "общественного защитника", подсудимого и "жертву семейного произвол" усадили на одну скамью, и усаживание чуть-чуть развеселило: "если на одну лавку посадили - ничего страшного в финале не будет, товарищ отделается мелочью" - размера "мелочи" не представлял.

Скамья была настоящей "скамьёй подсудимых": метра четыре длины, и шириною, позволявшей крупнокалиберным задам покоиться без неудобств. Большим и указательным пальцем правой руки произвёл замер толщины лавки и порадовался:

"толстая, шестидесятка будет..." - перевёл толщину лавочной доски из сантиметров в миллиметры - "такая скамья выдержит любое преступление, колото-резаная рана четвёртого верхнего квадранта левой ягодицы пострадавшей такому изделию вес мухи". Седалище было окрашен масляной краской цвета "сурик".

Повторно пришла уверенность: "процесс" кончится полюбовно: а будь иначе - чего усаживать истца и ответчика рядом"? - семейная пара не походила на "тяжущиеся стороны", скорее выглядела как пара встретившихся после долгой разлуки близких и любящих людей. Мысль "общественный защитник в моём лице лишний" - пришло позже, а тогда рассматривал публику в зале и ждал. Обзор зала не одарил видом человека в синей униформе с погонами работника прокуратуры, из тех, кто всегда и упорно требуют виновному максимальный срок наказания.