Проявленная фотоплёнка (СИ)

— Да я тебе хоть всю ванну яблоками готов заполнить. Ту, что у вас на заднем дворе без дела стоит, если ты, наконец, перестанешь делать вид, что тебе на меня наплевать. И на себя заодно тоже.

Женька вздрагивает и опускает глаза в пол, когда он несильно сжимает её плечо. Губы размыкаются, но она ничего не говорит. Стоит и глотает воздух, не в силах ничего произнести.

— Чего ты боишься, Васнецова? Жень… — осторожно берёт её ладонь в свою руку и переплетает с ней пальцы. Наклоняется к лицу, спрятанному под спадающими на него распущенными волосами, и, решаясь, легонько касается приоткрытых губ. По телу болезненной волной проносится дрожь, сковывая низ живота сладкой негой. От одного еле ощутимого поцелуя, Господи. — Скажи мне что-нибудь. Не в молчанку же нам играть. Ты нравишься мне. Я тебя люблю.

Васнецова нервно сглатывает, почти касаясь щёк тенью опущенных ресниц. Осторожно проводит свободной ладонью по губам. Кончиками пальцев. Там, где пару секунд назад были тёплые губы Воронцова. Тот заметно нервничает и она это чувствует.

— А я люблю яблоки. В смысле… у тебя вкус яблок на губах, — смущённо поправляет себя, ощущая приятную сладость недавнего поцелуя. Медленно поднимает на него взгляд и улыбается. Губами и глазами.

У Дениса внутри словно растворяются железные оковы, сдерживающие громко стучащее о ребра сердце. Дышать становится легче и свободнее.

— Жень?..

— Поцелуй меня ещё раз, Воронцов.

Парень смотрит в её почти детское искреннее лицо, всё больше сияющее каким-то немыслимым ликованием, и мысленно благодарит весь мир, все события, которые когда-то свели его жизненный путь с Васнецовой.

— Поцеловать? — голос, с неприкрытой хитринкой. Очень счастливый голос.

— Да. Только не отстраняйся так быстро, хорошо?

Денис улыбается и, решительно сжимая её вторую ладошку, нежно касается не сопротивляющихся губ.

Хорошо.

Женя отвечает совсем робко, ласково, аккуратно и всё это кажется чем-то нереалистичным. Походящим на фантастический сон. Который растворится сразу же, как только откроешь глаза. И забудешь. Будешь судорожно перебирать в голове варианты, что же такое было в этом сне, от чего так гулко бьётся сердце и ноют губы.

— Воронцов…

Денис лишь вопросительно мычит в ответ. Всё ещё слишком близко находясь к её губам и сдерживая безудержное желание снова коснуться их.

— Ты не мог раньше сказать, что я тебе нравлюсь? — такой простой вопрос, требующий такой же простой ответ.

Мог.

— Васнецова, не поверишь, но я пытался… — усмехнулся, прижимаясь к её золотистым волосам. — Только ты никогда не бываешь одна. Думаешь, я просто так с тобой на дачу напросился?

Спортсменка обнимает его крепче и прячет улыбку, утыкаясь в его плечо.

— Так и знала, что ты это не из-за большой любви к яблокам, — насмешливо выдыхает, щекоча его загорелую шею своим дыханием.

— Нет. По любви, конечно. Но не совсем к яблокам, хотя я их очень даже люблю, — губы сами расползаются в улыбке.

— И я люблю. Даже очень.

— Яблоки?

— Яблоки… — кивает, заглядывая в искрящиеся карие глаза. — И тебя, Воронцов.

Денис счастливо протягивает её имя и целует в висок. Пшеничные волосы, которые игриво треплет ветер, пахнут яблоками. Губы, которые находят друг друга, сладкие на вкус. Если у счастливого сентября есть оттенок, то это он. Любовь со вкусом свежих яблок…

========== Октябрь. Поцелуи ==========

Целоваться без любви — никак. Ни плохо, ни хорошо. Просто не чувствуешь ничего, кроме желания как можно поскорее покончить с этим делом и сбежать.

— Как прошло твое свидание с бывшим?

У Дениса голос ровный. Конечно, он же почти всю ночь эту фразу репетировал, чтобы теперь получилось сносно.

Женька снимает с шеи наушники и поднимает взгляд на напарника. Красивый взгляд, но тоскливый в своей глубине. Когда вчера Васнецова уходила после эфира на эту свою встречу с внезапно объявившимся из Лондона Женей Захаровым, на ней была лёгкая осенняя куртка, а под ней белая футболка и джинсовый сарафан. Она совсем не была похожа на спортсменку. Скорее на женственную девушку. Ну, если не считать белых кроссовок, которым она даже в случае свидания не изменила.

— Нормально, — почему-то не захотелось признаваться в том, как всё было на самом деле. Просто он много говорил, а она шла рядом, чувствовала его пальцы, сжимающие её ладонь, и не понимала, что она здесь забыла, и зачем ей это было нужно. И почему её руки касается рука человека уже давно ставшего чужим.

— И чем всё закончилось?

Женю внутренне передернуло от его прямоты. Какое ему дело до её неудавшегося свидания? Вспыльчивый характер выдал саркастичный ответ быстрее, чем она успела его обдумать:

— Бурным сексом, Воронцов! Тебе в подробностях рассказать?

Костяшки пальцев, на крепко сжатых кулаках, неожиданно побелели. Мускул на лице Дениса невольно дёрнулся.

— Спасибо, не надо, — процедил сквозь сжатые зубы, отворачиваясь.

— А что так? Зря отказываешься, Воронцов. Женька — он такой…

— Замолчи! — в голос рявкнул побледневший напарник. Грудь тяжело вздымалась от сбившегося дыхания.