— Тебя, — только на это слово и хватает натренированной годами выдержки и силы воли. Хотя, какая уж тут сила воли… Перед Воронцовым она чувствует себя полной слабачкой. Одной из тех девочек, которые звонкими голосами, без всякого стеснения, регулярно звонят в эфиры и признаются в любви её соведущему.
— Ты пожалеешь, — он облизывает губы и покачивает головой, отчего кудряшки чуть заметно пружинят.
Она несогласно мотает головой.
— Не пожалею, — губами прижимается к его губам. Она не может позволить ему пойти на попятную. И себе тоже. Если можно выбрать человека, которого хочешь ощутить первым, пусть это будет он.
Денис умеет взаимодействовать с девочками. У него их было… Достаточно, чтобы знать, как наутро его напарница будет поспешно собирать вещи, чтобы поскорее уйти. Как будет закрываться, прятать от него взгляд, какой румянец будет на бледных щеках. А пока девичьи губы настойчиво требуют ответа на поцелуй — будто это вопрос жизни или смерти. Он отвечает, прижимая её к себе. Стянуть с неё майку — дело трёх секунд. У неё же с пуговицами на его рубашке выходит не так ловко.
— Помочь? — на губах невольно возникает улыбка.
— Обойдусь, — чуть сильнее дергает маленькую пуговичку и та с треском отрывается, падая на пол, и закатываясь куда-то далеко под диван. — Прости, я пришью…
Воронцова этот её испуг, перемешанный с чувством вины, только сильнее подстёгивает.
— Прямо сейчас нитку с иголкой принести? — ему и смешно, и трогательно, и пах круто тянет.
— Дебил, — обиженно выворачивается из его объятий и садится на край дивана. Дыхание прерывистое, грудь в одном спортивном топе соблазнительно вздымается. Денис не может этого не заметить. Расстёгивает оставшиеся пуговицы и отбрасывает рубашку в сторону. Садится рядом, обнимая горячей ладонью за шею.
— С ремнём на джинсах сама справишься или тоже помочь? — он играет с ней. Так как, наверное, играл ни с одной девочкой. Она бы и рада ненавидеть его за подобные выходки, но не может. Чисто физически не ощущает ничего похожего на то чувство, которое, в первые дни знакомства, преследовало постоянно. Даже во сне. Тогда его придушить хотелось, а сейчас только целовать хочется.
— Ненавижу тебя, Воронцов, — привычная фраза, которая уже давно никак себя не оправдывает.
— Хорошо, Жень, — усмехается, слегка надавливая ладонью на шею. — Так даже лучше, — подаётся вперед и целует. Свободная рука подхватывает за поясницу, горячей ладонью обжигая каждый сантиметр кожи. — Главное, чтобы ты в меня не влюбилась…
— Ты там жива?
Её трогает за плечо немного жесткая ладонь, вызывая желание долбануть его чем-нибудь хорошенько. Ведь, этот тупой вопрос — именно то, что хочется услышать после первого раза. Даже после такого — то ли по дружбе, то ли по ещё каким-то нелепым причинам. Поэтому приходится посильнее закутаться в одеяло, в надежде, что Денис уберёт руку. Он и убирает. Только через пару секунд нависает над ней, даже через плотную ткань, передавая жар своего тела.
— Эй, отодвинься, — возмущённо ерзает, стараясь не смотреть ему в лицо. — Это моя половина кровати.
— Дивана, Васнецова, — насмешливо изгибает уголок губ и пытается поймать ускользающий взгляд. — Смешная ты, не побоялась, чтобы я был у тебя первым, а взгляд прячешь… Может, будем в открытую играть? Жень, посмотри на меня.
Если он думает, что ей слабо, то глубоко ошибается. Поднимает глаза на Воронцова, натягивая одеяло почти под подбородок. Чудесная женская логика, почему-то блокирующая доступ к телу, после того как всё уже случилось.
— Я нравлюсь тебе? Не юли, Васнецова, я же пойму, если ты врёшь.
Ну, не дурак ли? Она лежит в его постели, а он задает такие тупые вопросы. Правильно она его дебилом называет. Заслуженно. Если это очередная провокация, она не будет в ней участвовать. Уже и так дошутились до кровати… Куда уж дальше. Дальше — только ЗАГС. А что? Выйти замуж по приколу. Весело, наверное…
— Будешь молчать, я выкину это чёртово одеяло, за которым ты от меня прячешься.
Ей кажется или он и впрямь немного злится? Недовольно поджимает губы и выжидающе смотрит. Упрямство — их общая черта. И далеко не всегда это положительное качество.
— Я не в настроении играть в откровения, Денис, — не на ту напал. Неужели он серьёзно думает, что для полноты картины выведет её на чистую воду?
— А я в настроении. И давно сильнее тебя.
— Вытянешь признание силой? Попробуй. Всё равно не получится.
Улыбка на губах Воронцова очень похожа на снисходительную. Смотрит на неё, не отрываясь, и негромко произносит:
— Глупая. Не в силе сила, — плохой каламбур, наверное, получился.
— А в чём? — ей на самом деле интересно, что может быть действеннее силового давления.
— В нежности, — сгибает руки в локтях и подаётся к губам.
Желания на сопротивление, даже ни на секунду, не возникает. Пусть целует. Пусть как угодно проверяет её выдержку. Она спортсменка. Выдержит. Не сломается. И ничего, что губы так сладко ноют и болят. Это временное явление. Оно пройдёт. Обязательно.