Происхождение человека и половой отбор

Человек, даже в грубейшем состоянии, в каком он теперь где-либо существует, представляет наиболее мощное животное из всех, когда-либо бывших на Земле. Он расселился на более обширном пространстве, чем любая иная высокоорганизованная форма, и все другие отступили перед ним. Он, очевидно, обязан этим необычайным превосходством своим умственным способностям, социальным привычкам, побуждающим его содействовать своим товарищам и защищать их, а также своему телесному строению. Необычайная важность этих признаков доказывается конечным превосходством в борьбе за жизнь. Действием умственных способностей была развита членораздельная речь: а от этого, главным образом, зависало чрезвычайное прогрессивное развитие человека. Как замечает Чоунси Райт:[124] «психологический анализ способности речи показывает, что даже малейший успех в этой области мог потребовать боле значительных мозговых способностей, нежели величайший успех во всяком другом направлении». Человек изобрёл разного рода оружие, орудия, ловушки и так далее, с помощью которых он защищается, убивает или ловит добычу и другими способами добывает пищу. Он соорудил плоты и челноки для рыбной ловли или для того, чтобы доплыть до соседних плодородных островов. Он изобрёл искусство добывать огонь, посредством которого многие твердые волокнистые коренья становятся съедобными, а ядовитые корни или травы - безвредными. Это открытие огня, быть может, величайшее из сделанных когда-либо человеком, за исключением разве членораздельной речи, относится ко времени, предшествующему заре исторической эпохи. Различные изобретения, с помощью которых человек, даже в его грубейшем состоянии, занял такое господствующее положение, представляюсь прямое последствие развития его способностей к наблюдению, его памяти, любознательности, воображения и разума. Я не могу поэтому понять, каким образом Уоллес утверждает,[125] что «естественный отбор мог снабдить дикаря только мозгом, немного превосходящим мозг обезьяны». Хотя умственные способности и социальные привычки человека необычайно важны для него, мы не должны ставить слишком низко и значение телесного строения, чему будет посвящена остальная часть этой главы; развитие умственных и социальных или моральных способностей будет рассмотрено позднее. Даже работать молотком с надлежащей точностью дело не легкое, с чем согласится каждый, кто пытался изучить ремесло плотника. Бросить камень в цель с такою точностью, как это делает житель Огненной Земли при самозащите, или, когда он хочет убить птицу, требует очень значительного совершенства в совместном действии мускулов кисти руки, предплечья и плеча, и затем еще тонкого чувства осязания. Бросая камень или дротик, да и для многих других действий, человек должен стоять твердо на ногах: а это снова требует совершенного приспособления многих мускулов. Обтесать камень в самое грубое орудие или сделать зубчатый дротик, или же удочку из кости - все это требует чрезвычайной ловкости рук: такой знаток дела, как Шулькрафт замечает,[126] что выделка из обломков камня ножей, дротиков или наконечников стрел свидетельствует о «необычайном искусстве и долговременной практике». Это в значительной степени доказывается те фактом, что первобытный человек уже признавал разделение труда: не каждый выделывал свои кремневые орудия или грубые глиняные изделия, но некоторые члены общины, по-видимому, посвящали себя такой работе, без сомнения получая в обмен добычу охотников. Археологи убеждены, что прошел чудовищный промежуток времени, прежде чем нашим предкам пришло на ум полировать тесаные камни для выделки из них гладких орудий. Едва ли можно сомневаться в том, что человекообразное животное, обладающее рукой, достаточно совершенной для того, чтобы с точностью метать камни, иди превращать кремень в грубое орудие, могло бы, при достаточном упражнении (насколько дело касается только механической сноровки) сделать почти все, что способен сделать цивилизованный человек. Строение руки можно сравнить со строением голосовых органов, которыми обезьяны пользуются для того, чтобы издавать разные сигнальные звуки или, как у одного вида обезьян, музыкальные кадансы; но у человека близко сходные голосовые органы, путем унаследованного действия употребления, приспособились к членораздельной речи.