Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря

Для обоснования правоты своих суждений сторонники обеих теорий ссылаются на соответствующие места в работах Ф. Эн­гельса. Сторонники палестинской теории приводят обычно сле­дующие слова из статьи Ф. Энгельса «Книга откровения»: «Христианство, как и всякое крупное революционное движение, было порождено массами. Оно возникло в Палестине, причем совершенно неизвестно, каким образом». Сторонники диаспорской теории ссылаются на работу Ф. Энгельса «К истории ран­него христианства»: «Легенду о христианстве, которое сразу и в готовом виде возникло из иудейства и которое из Палести­ны победило мир своей установленной в главных чертах догма­тикой и этикой,— эту легенду со времени Бруно Бауэра уже невозможно было отстаивать; она может еще прозябать только на теологических факультетах и среди людей, которые хотят «сохранить религию для народа», хотя бы даже в ущерб науке... Он (Бруно Бауэр.— Г. Л.) в основном доказал, что христиан­ство не было ввезено извне, из Иудеи, и навязано греко-римскому миру, но что оно — по крайней мере в форме мировой религии — является характернейшим продуктом этого мира... Таково было христианство, насколько оно нам известно, соз­данное в Малой Азии, в его главной резиденции около 68 года».

Как видим, по вопросу о родине христианства Ф. Энгельс в «Книге откровения» высказывает иные взгляды, чем в статье «К истории раннего христианства». Это, по-видимому, следует объяснить эволюцией его взглядов. Такая эволюция вполне до­пустима, если учесть, что «Книга откровения» была написана в 1883 г., а статья «К истории раннего христианства» — в 1894—1895 гг.

На наш взгляд, ближе к истине те, кто полагает, что христи­анство возникло среди евреев диаспоры. Поэтому нам кажется, что нет достаточных оснований для пересмотра тех представле­ний о родине христианства, которые господствовали в советской исторической науке до 1958 г.

Познакомимся ближе с доводами, приводимыми С. И. Кова­левым в пользу палестинского происхождения христианства. «Прежде всего, — пишет С. И. Ковалев,— прочность новозавет­ной традиции, которую проще всего можно объяснить тем, что новая религия действительно возникла в Палестине... К этому соображению можно присоединить роль ханаанских земледель­ческих культов, которую они сыграли в возникновении христи­анства... Наконец, следует указать на ессенские корни христи­анства... Из этих трех аргументов наиболее убедительным является первый».

С. И. Ковалев признает, что два последних аргумента можно легко опровергнуть тем, что и ханаанские культы (культ Иешуа) и ессейские общины были и в диаспоре. Таким образом, по существу остается лишь первый аргумент. Однако и этот аргу­мент, на наш взгляд, не является вполне убедительным. Следует помнить, что новозаветная традиция о палестинском происхож­дении христианства тесно связана с религиозной традицией об Иисусе Христе. Стойкость одной поддерживает стойкость другой.

Нет надобности приводить здесь доводы в пользу внепалестинского происхождения христианства. Как выше было отме­чено, в работах ряда советских ученых уже приведены серьез­ные и убедительные аргументы в подтверждение того, что первые христианские общины возникли среди евреев диаспоры. Кстати сказать, не кто иной, как С. И. Ковалев, был одним из тех, кто больше всего сделал для обоснования теории о возникновении христианства за пределами Палестины. По-видимому, этим объясняется то, что при ее пересмотре С. И. Ковалев проявляет большую осторожность, остерегается в категорической форме заявить о ее непригодности. Это бросается в глаза при чтении тех мест его последних работ, где он пытается обосновать свою новую точку зрения по вопросу о месте возникновения христи­анства. Не случайно, закончив ее изложение, он считает необхо­димым «подчеркнуть, что при ограниченности дошедших до нас памятников раннехристианской литературы все выводы, нося­щие хронологический или территориальный характер, относи­тельны и условны».

2. Состав и организация раннехристианских общин

Раннехристианские общины не были однородными по своему этническому и социальному составу. На начальном этапе разви­тия христианства большинство в них составляли евреи. Лишь после длительного времени, пожалуй, не ранее начала II в. н. э., христиане из «язычников» стали значительно многочисленнее христиан из иудеев.

В конце I и первой половине II в. христианские общины со­стояли преимущественно из рабов и малоимущих свободных лю­дей. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в «Посла­ниях» часто упоминаются рабы. Даже в ранних христианских общинах наряду с неимущими и обездоленными элементами были имущие люди, которые, разумеется, не выступали оппози­ционно по отношению к существующему строю.