Происхождение творчества. Провокационное исследование: почему человек стремится к созданию прекрасного

Человек утвердился на земле за промежуток времени, который простирается, грубо говоря, от 60 000 до 10 000 лет до н. э., что эквивалентно смене примерно 500 поколений. Этого времени также явно недостаточно для того, чтобы объяснить происхождение всех тех черт, которые объединяют нас в один вид: наши диковинные двуногие тела, не покрытые шерстью, наши шаровидные черепа, заполненные огромным мозгом, наши обезьяньи эмоции. Отметим и еще одно важное обстоятельство с важнейшими следствиями: существовал общий инстинкт, который привел к возникновению языков, состоящих из звуков и произвольно приписанных к ним значений. Наконец, у всех людей существуют общие способности: они могут заниматься творческой деятельностью, изучать окружающую среду и изобретать новые средства для управления ею, наконец, создавать мифы о сотворении мира, которые укрепляют племенные религии.

Мне кажется, что нам повезло: срок в 500 поколений оказался слишком коротким для того, чтобы вид человека разделился на несколько видов, каждый из которых оказался бы репродуктивно изолирован, не подвергался гибридизации и со временем все сильнее расходился бы с другими видами. Такое умножение видов было характерно для наших более старых, «дочеловеческих» предков. При похожем развитии событий в нашем случае возникли бы неразрешимые моральные и политические проблемы, решением которых могло бы послужить лишь полное уничтожение всех видов, кроме одного (по-видимому, именно так наш вид Homo sapiens поступил с родственным ему видом Homo neanderthalensis).

Люди не только с трудом заглядывают в глубины времени, но и почти не понимают, что происходит вокруг них здесь и сейчас. В нашей повседневной жизни мы достаточно ясно представляем себе лишь то, что происходит в непосредственной близости от нас. Фактически мы ощущаем менее одной тысячной от одного процента тех воздействий, которые оказывают на нас постоянно носящиеся вокруг людей молекулы и волны энергии. Этой воспринимаемой части оказывается достаточно для того, чтобы обеспечить наше личное выживание и воспроизводство. При этом большинство этих воздействий похоже на те, которые испытывали еще наши палеолитические предки – таков путь эволюции посредством естественного отбора. Все мы являемся продуктом действия силы, которая одновременно является мощной и максимально расчетливой.

Биологи называют ту часть окружающей среды, которую мы можем непосредственно воспринимать нашими «невооруженными» органами чувств, словом умвельт (Umwelt) (приблизительный перевод – «мир вокруг нас»). В течение миллионов лет умвельт всех наших дочеловеческих предков был связан с окружавшей их африканской саванной; эти существа обладали свойствами, которых оказалось достаточно для выживания в таких условиях. Да, мы выжили, в то время как другие, родственные нам виды гоминин, обладавшие иными механизмами восприятия, оказались менее удачливыми и вымерли. В этом смысле мы похожи на кондоров, патрулирующих вершины Анд, которые обладают великолепным зрением и тонким обонянием; на абиссальный бентос, то есть на обитателей зоны максимальных морских глубин, навсегда затерянных в кромешной тьме, но чувствующих малейшие следы гниющей плоти; на воронковых пауков, которые скрываются в своих конусообразных гнездах и выскакивают при малейшем шевелении шелковой нити, которое предупреждает их о появлении жертвы из числа насекомых…

Что же такое умвельт человека, как он стал таким и почему? Это один из центральных вопросов как в естественных, так и в гуманитарных науках. Быстрый ответ на его первую часть состоит в том, что наш вид, развивавшийся как смышленое дитя африканской саванны, приспособился к ней благодаря развитию нескольких механизмов восприятия, тогда как большинство оставшихся механизмов были задействованы слабо, а некоторые не задействованы вовсе.

Так, мы в основном «аудиовизуальные» существа, то есть являемся одними из немногих животных на планете, которые вместе с птицами и частью насекомых и других беспозвоночных двигаются, ориентируясь на изображение и звук. При этом наше зрение откликается на частицы только одного вида, фотоны. Еще больше ограничивает возможности наших фоторецепторов то обстоятельство, что они могут обнаруживать только узкую часть электромагнитного спектра. Видимый нами спектр начинается на низких частотах с красного (даже не инфракрасного!) света и на высокочастотном конце не доходит даже до ультрафиолетового. Если бы у нас был набор фоторецепторов получше, то мы могли бы регистрировать, а значит, видеть, более широкий спектр цветов и их оттенков и давать им названия. Надо ли говорить, что если бы мы смогли добавить к нашему зрению зрение ястребов и бабочек, то это бы привело к революционным переменам в изобразительном искусстве?