Происхождение видов

Недавно один критик, щеголяя математической точностью, настаивал на том, что долговечность весьма выгодна всем видам, так что тот, кто верит в естественный отбор, «должен построить свое генеалогическое древо» таким образом, чтобы все потомки были долголетнее своих предков! Неужели наш критик не может понять того, что двухлетнее растение или одно из низших животных может попадать в холодный климат и погибать там каждую зиму и, однако, благодаря полезным свойствам, приобретенным путем естественного отбора, выживать из года в год при помощи своих семян или яиц? М-р Э. Рей Ланкастер недавно обсуждал этот вопрос, и – насколько крайняя сложность предмета дает возможность составить определенное суждение – он приходит к заключению, что долговечность обыкновенно связана с положением каждого вида на органической лестнице, а также со степенью затрат организма на воспроизведение и на общую деятельность. А эти условия, вероятно, в весьма значительной мере определились действием естественного отбора.

«Факт незначительности или даже полного отсутствия изменений со времени ледникового периода совершенно бессилен против учения о естественном отборе»

Указывали, что подобно тому, как ни одно из египетских животных и растений, о которых мы кое-что знаем, не изменилось в течение последних трех или четырех тысячелетий, точно так же не изменилось, вероятно, ни одно из них и нигде на свете. Но, по замечанию м-ра Дж. Г. Льюиса, эта аргументация ничего не доказывает, потому что древние домашние породы, изображенные на египетских памятниках или набальзамированные, весьма близко схожи или даже тождественны с теми, которые живут в настоящее время; а между тем все натуралисты признают, что эти породы произошли путем видоизменения их первоначальных типов. Многие животные, которые не изменились с начала ледникового периода, могли бы служить несравненно более разительным примером, потому что они подвергались большим переменам климата и переселялись на большие расстояния, тогда как в Египте жизненные условия за последние несколько тысячелетий оставались, насколько мы знаем, совершенно однообразными. Факт незначительности или даже полного отсутствия изменений со времени ледникового периода с некоторым успехом мог бы быть обращен против тех, кто верит во врожденный и необходимый закон развития, но он совершенно бессилен против учения о естественном отборе или переживании наиболее приспособленных, – учения, которое предполагает, что случайно возникающие изменения или индивидуальные различия полезного свойства сохраняются, но это осуществляется лишь при некоторых благоприятных условиях.

Знаменитый палеонтолог Бронн в конце своего немецкого перевода моей книги спрашивает, каким образом объяснить с точки зрения принципа естественного отбора, что разновидность может жить бок о бок с породившим ее видом? Если оба они приспособились к слегка различной жизненной обстановке или условиям, то они могут жить вместе; и если мы оставим в стороне полиморфные виды, изменчивость которых, по-видимому, носит особый характер, и все чисто временные изменения, каковы размеры, альбинизм и пр., то более постоянные разновидности, насколько я мог выяснить, обыкновенно оказываются населяющими различные стации, как, например, возвышенности или низменности, сухие или сырые местности. Далее, у животных, которые много кочуют и легко скрещиваются между собой, разновидности, по-видимому, обыкновенно приурочены к различным местностям.